Тайными тропами
Шрифт:
— Не, командир! — тут же отозвался прапор и тут же добавил, цокнув языком: — Зато есть маскировочная.
— Крепкая?
— А то.
— Хорошо, — проговорил капитан, задумчиво глядя на старушечью тварь, тени невидимых рук которой шарили вдоль тесного пятачка земли. И шарили не просто так, а со злости рвали самую настоящую траву, дёргая её за тень. Капитан облизал губы и проговорил задумчиво: — Тащи сеть, скотч и алебарду.
— Командир, а зачем алебарду?
— Узнаешь, Стаканыч. Узнаешь, — произнёс Дмитрий и осторожно вынул смартфон из рук Авроры под аккомпанемент
— Физика, — проговорил Пётр Алексеевич, сидя за большим столом лишённого окон зала совещаний. Впрочем, стол целиком и полностью был в распоряжении генерала, а остальные участники мероприятия расселись на стулья в два ряда, словно в театре. Вот только зрителем и критиком были не гости, а начальник.
Генерал глянул на распечатки и продолжил речь:
— Силовой барьер дракона проломился ударом копья. Суммарная масса быка, задравшего хвост и несущегося со скоростью не менее сорока километров час, и условной всадницы на нём составила около тонны. То есть в удар было вложено примерно сто килоджоулей, что сопоставимо с энергией выстрела снаряда калибром двадцать три миллиметра. Таким образом, обычной тридцатки, которая стоит на боевых машинах пехоты, вполне хватит, чтоб отвадить ящера раз и надолго, а вот стрелкового оружия будет недостаточно. Кроме того, дракона хорошо взлохматили электрическим током с напряжением двести двадцать вольт. Взлохматили, но не навредили. Пометьте себе: пушка и шокеры.
Пётр Алексеевич пробежался взглядом по старательно записывающим заметку в блокноты людям. Старания были настолько сильными, что в помещении, кроме гудения вентилятора, слышался шорох ручек по бумаге.
— Что с макетом? — Не успел Пётр Алексеевич закончить вопрос, как вскочил невысокий и немного пухлый капитан с вечно взъерошенными светлыми волосами.
— Почти готов, тащ генерал. Остались только модельки с Земли.
— Остались лишние? Или от макета остались только модельки, а всё остальное сгорело?
— Никак нет. Осталось дождаться.
— Так и говори, — пробурчал генерал. День был тяжёлый, пришедший в себя курьер ничего не мог вспомнить ровно с того момента, как подошёл к таверне.
Кстати, о бабах. Генерал хмуро поглядел на замполита, и тот подорвался с места и вытянулся по струнке, ожидая вопроса.
— Что придумали по поводу несанкционированных шашней?
— Санкционировать, тащ генерал! — тут же отчеканил подполковник. — Провести полнейшее анкетирование с данными о местных девушках и парнях!
— Парнях? — удивлённо вскинул брови Пётр Алексеевич, а потом увидел втянувшую голову в плечи Леночку. Что ни говори, спецназёрка весьма успешно попадала в эталоны местной красоты, и ничего удивительного, что к ней в Керенборге осторожно клеились местные маломерные мужчинки. В конце концов, Леночка — не человек, что ли? — Ну, допустим, а что дальше? — проронил генерал.
— Провести инструктажи и выдавать увольнительные записки. А также проинформировать местных половинок, что халумари за неповиновения и опоздания будут строго наказаны.
Пётр Алексеевич неспешно встал
— Как наказаны? Четвертованы в квадратном формате? Повешены за все выступающие места? Посажены, причём одновременно и на кол, и на голодный паёк? Это Средние века, здесь меньшее, чем сто ударов плетью или колодки на площади, не практикуется. Более того, не будет понятно в принципе. Что такое для них выговор, если он не занесён в грудную клетку? Пустой звук.
Замполит скривился и растерянно пожал плечами.
«Засиделся, однако, на базе. Оторвался от реалий», — промелькнуло в голове генерала. Но проблему куда сложнее, чем кажется, и решать надо радикально. Не садить же всех на цепь. Они так в итоге могут совсем сорваться с поводка, словно деревенские Тузики, ищи их потом по всему бабьему царству. Курьер тому пример. Не зря же есть поговорка, что зов интима сильнее воли командира.
— Значит, анкетирование утверждаю. Что с курьером?
— Без сознания. В бреду часто повторяет про какое дерево и единорога.
— Ясно. Как придёт в себя…
Договорить генерал не успел, ибо его прервала суета дежурного, сидящего в уголке. Тот обычно почти шёпотом отвечал на доклады по телефону, а здесь вскочил на ноги и громко, на весь зал: «Принял. Принял. Действуйте!»
— Что там?! — резко спросил Пётр Алексеевич.
— Товарищ генерал, вам лучше самому взглянуть, я затрудняюсь с докладом, — проговорил дежурный и тут же набрал на телефоне другой номер: — Объявляй тревогу!
— Все свободны, — произнёс Пётр Алексеевич. А сам встал, нахлобучил фуражку, не забыв поправить, чтоб ровненько сидела, и направился к выходу. Остальные, даже гражданский персонал, повскакивали и замерли по стойке смирно, ожидая, когда начальник покинет помещение.
В выкрашенном в казённый бежевый цвет коридоре уже слышался звук сигнализации, а на табло визуального оповещения горела надпись: «Полная». То бишь, готовность.
Коридор, отмерянный быстрыми шагами, кончился очень быстро. В глаза ударил свет приближающейся к горизонту двойной звезды. Над базой стоял вой серены, настойчиво заставляющий землян торопиться. Сирене вторили многочисленные датчики магии.
— Бинокль! Живо! — рявкнул генерал, пересекая открытое пространство, и ухватился за перила лестницы на наблюдательную вышку. Под ногами залязгал металл ступенек, а на наверху встретили узкие горизонтальные бойницы, закрытые бронестеклом. Следом поднялись ещё два офицера.
А за бетонным забором творилось непонятное. Ближайший холм, противоположный по направлению от Керенборга, вспучился, и с него потекла похожая на оползень зелёная масса, состоящая изо мха, веток и листьев. Поток двигался неравномерно, а словно медленно пульсировало в такт огромной помпе. По поверхности потока прокатывались тугие неспешные волны, и с каждой волной эта растительная масса приближалась к цитадели землян всё больше и больше.
— Что за хрень? — прорычал Петра Алексеевич, но оно и понятно, что никто не ответит, и вопрос повиснет в воздухе. С такой заразой раньше никто не сталкивался.