Те, кто в опасности
Шрифт:
— Здесь сегодня приятные ребята. Мне кажется, многие пытались пригласить тебя танцевать. В чем дело? — спросил он.
— Хватит с меня мужчин. Любых, кроме, конечно, вас, Гек. Строго между нами: я всерьез подумываю, не податься ли в лесбиянки, только не знаю, с чего начать.
— У меня руководства не ищи. — Он рассмеялся. — Звучит забавно, но я никогда не пробовал.
— Разве вас эта мысль не шокирует? А я-то надеялась.
— Я знаю, на что ты надеялась. Но не выйдет. Я достаточно хорошо изучил тебя, вредина.
— Тогда давайте не будем говорить о
— Жду с нетерпением.
— Я знаю, вам там понравится. В загонах у нас лошади, в лесу лоси и медведи, а в озере огромная радужная форель. Конечно, лучше всего там, где папа.
Она говорила об отце так, словно тот еще жив. Гектор не был уверен, что это признак здоровья, поэтому никак не отозвался на ее замечание.
— Расскажи о ловле форели. Ловишь и выпускаешь?
— Милостивый Боже, нет! — Она была шокирована. — Мы ее едим. Мы с мамой настоящие рыбаки.
— Ловите на блесну?
— Конечно, мы не варвары. Я чемпион семьи по ловле на блесну. А вы? Умеете ловить на блесну?
— Не очень, — признался Гектор. — Тебе придется учить меня.
В полете в аэропорт города Стимбоут-Спрингс [50] они слегка отклонились от маршрута, чтобы пролететь над ранчо Бэнноков. Втроем столпились у окна и смотрели на величественные просторы заснеженных гор, зеленых лесов, сверкающих рек и озер. Хейзел показывала границы.
50
Город в штате Колорадо.
— Общая площадь — четыре с половиной тысячи акров. Вот озеро Гитара. Видишь, какой формы? Отсюда и название. Все это наша собственность, а дом расположен в конце грифа гитары.
Показалось большое здание хаотической постройки, с крышей из досок красного дерева, со множеством ярусов и карнизов. Из крыши торчали многочисленные трубы, из многих валил дым. У широкого деревянного причала стояло с полдюжины моторных лодок и катеров, а на краю леса — ряды конюшен и пристроек.
— Гек, смотрите туда, на вершину горы Подзорная Труба. — Кайла взволнованно показывала на белое мраморное сооружение на холме над поместьем. Высокие двустворчатые двери с обеих сторон обрамляли коринфские колонны, поддерживающие неоклассическую остроконечную крышу. — Папин мавзолей! Правда, великолепный? Надеюсь, когда-нибудь я буду лежать в нем рядом с папой.
— Зачем такие мрачные мысли, малышка? — укорила Хейзел. — День слишком хорош, а ты молода и красива. Что думать о смерти и умирании?
Когда самолет сел, их встретил Дики Мунро, управляющий ранчо, на «шевроле-субару», чтобы перевезти багаж женщин. Когда добрались до ранчо, уже вечерело. Оставался час до захода солнца, и они втроем поспешили с удочками на причал. Дики прикормил рыбу, и, куда ни глянь, со дна поднимались большие форели.
— Вы почетный гость. Приглашаем вам первым забросить
Кайла сделала реверанс. Гектор встал на край причала, отмотал с катушки спиннинга тридцать ярдов лески и бросил медленно разворачивающейся петлей. Блесна опустилась на воду. Она пролежала всего несколько секунд, а потом ее мощно дернули вниз, и удочка согнулась вдвое: на поверхности забилась десятифунтовая форель.
— Здорово! Здорово! — воскликнул Гектор. — У меня что-то на крючке? Что бы это могло быть, Кай?
— Вы должны хоть иногда говорить правду. Я поверила, когда вы сказали, что не умеете забрасывать блесну.
Кайла печально покачала головой.
На следующее утро в полпятого Кайла заколотила в дверь их спальни и крикнула в замочную скважину:
— Идемте, лентяи! Я беру вас на прогулку до завтрака. Встречаемся через двадцать минут у конюшни. Не опаздывайте.
Хейзел застонала, садясь в просторной постели, и мотнула головой, убирая с лица волосы.
— Ужасный ребенок! Отведи ее к озеру и утопи.
Гектор рядом с ней перевернулся на спину, зевнул и протер глаза, прогоняя сон.
— Слишком легкая смерть для маленького варвара, оскверняющего святость Отечества.
Когда сорок минут спустя Гектор и Хейзел добрались до конюшни, Кайла уже сидела на своем любимом буланом жеребце. Она заставляла лошадь гарцевать в главном загоне. На спине рослого животного девушка казалась очень маленькой, но так сливалась с лошадью, что жеребец и всадница производили впечатление единого существа. На лице Кайлы был написан почти осязаемый восторг. Щеки раскраснелись. Руки, державшие повод, были сильными и быстрыми. Оскверненное тело снова казалось здоровым.
— Она совершенно преобразилась, — прошептал Гектор. — Ты только посмотри, Хейзел. Вот в чем ее спасение!
— Я поняла, что была слепа. Сейчас я впервые вижу ее твоими глазами, — негромко откликнулась Хейзел. — Я иначе представляла, что для нее хорошо, и пыталась втиснуть ее в рамки, которые ей не подходят.
В этот миг Кайла подняла голову и увидела их.
— А, наконец выбрались из постели, — крикнула она. — Дики заседлал ваших лошадей. Поехали!
Они вместе объехали озеро, и Кайла сказала Гектору:
— Вы хорошо сидите верхом, но спиннинг бросаете лучше. Где вы всему этому научились?
— Я вырос на скотоводческом ранчо в Кении. Мы все делали верхом, а в горах у нас был ручей с форелью.
Они поскакали по тропе вдоль леса и вспугнули крупного лося; он тяжело побежал в лес.
— Гек, я познакомлю вас с папой, — сказала Кайла.
Не дожидаясь возражений матери, она галопом поскакала по крутой извилистой тропе. Лес внезапно кончился. Над ними на самом верху горы возвышался мавзолей, раннее солнце блестело на мраморных стенах. Он оказался меньше, чем Гектор подумал, впервые увидев его с воздуха, но изящество линий делало его величественным и впечатляющим. Перед высокой двустворчатой дверью ждал пожилой чернокожий с блестящей седой бородой. Он поздоровался с Хейзел и Кайлой и придержал их лошадей, пока они спешивались.