Те же и граф

Тартынская Ольга

Закончился восьмой урок. Маша устала и мечтала об ужине, даже не об обеде. Она никогда не ходила обедать в школьную столовую, считая это неудобным. Просто не могла есть под прицелом ученических глаз. Под ложечкой сосало, а от выпитого чая бурлило в животе. Однако на нее смотрели далеко не дружественный глаза и что-то выпытывали.

– Так, и что?
– любезно спросила Колосова.

– И еще изучила журнал 11 "Б".

Она снова выдержала паузу. Эта многозначительность стала надоедать Маше.

– Так, -

кивнула она, чувствуя, что раздражается.

"Ну уж нет, я тебе не дам повода для торжества!" - подумала она и постаралась взять себя в руки.

– Сопоставив то и другое, я увидела несоответствие. Не понимаю, почему ваше руководство не придает этому значение!

– Чему? Несоответствию?
– невинно спросила Маша.

– Да. Ведь по плану у вас одно количество часов, а по факту - совсем другое. И я поняла, почему это происходит.

"Надо же!
– подумала Колосова.
– Какой сыщицкий талант пропадает!"

– Интересно, - с улыбкой произнесла она.

– В плане у вас указано, что один час в неделю обязательная подготовка к ЕГЭ по русскому языку. А на самом деле вы тратите этот час на литературу!
– она торжествовала все-таки.
– И дети не получают должной подготовки к ЕГЭ.

– Вы не волнуйтесь, - как можно мягче сказала Маша, - все они получают. Во втором семестре я все же отдала этот час на подготовку. Тренировочные ЕГЭ мы регулярно проводим в масштабе всей школы. Хоть и жалко тратить время в выпускном классе на переливание из пустого в порожнее.

– Как это "жалко"?
– не выдержала роли мама Коли, и в голосе ее появились истерические нотки.
– Дети должны быть хорошо подготовлены, иначе они не наберут нужных баллов!

Маша понимала, что нет смысла объяснять ей что-либо, но попробовала:

– Ну, вы же не готовитесь специально, когда идете сдавать кровь или проходите собеседование при поступлении на работу. Тест - это всего лишь тест, проверка общих знаний, которые, увы, не появятся, если мы на уроках будем готовиться к ЕГЭ, а не получать эти знания.

– Дети должны сдать ЕГЭ на высокие баллы!
– отчеканила Бородина.
– Если они не доберут баллов, в этом будете виноваты вы.

– А не они, что плохо учились в школе?
– усмехнулась Маша.

– И в этом тоже виноваты вы. Не сумели заинтересовать своим предметом, плохо объясняете.

– Возможно, - смиренно согласилась Мария Кирилловна.
– Но вашему Коле провал не грозит. Он прекрасно справляется с материалом, активно работает на уроках, блестяще пишет сочинения и всегда вовремя сдает зачеты. И вообще, умный мальчик, начитанный, думающий. В этом, конечно, ваша заслуга. Полагаю, он прекрасно справится с ЕГЭ и с выпускным сочинением.

Бородина умолкла. Она смотрела на сидевшую перед ней с доброжелательной улыбкой Машу и явно переживала внутреннюю борьбу.

–

Вы рекомендовали для прочтения школьникам рассказ Бунина "Легкое дыхание". Но ведь, простите, это что за пример для детей? Мой сын совершенно справедливо называет героиню девицей легкого поведения.

Маша невольно хмыкнула, чем, кажется, разъярила собеседницу.

– Вам это смешно?
– зловеще, как показалось Маше, проговорила дама.
– А рассказывать на уроках о живописи, когда надо готовиться к ЕГЭ, или пропагандировать философию Ницше?

Мария Кирилловна посерьезнела.

– Я, конечно, могу не отвечать на это, но все же скажу. Мы изучаем Серебряный век, а говорить о поэзии символистов вне философии Ницше невозможно.

– Но зачем это детям? Они ведь математики и физики, они не собираются поступать на филологический или философский факультеты. А живопись?

– Визуальный ряд помогает понять явление модернизма и в литературе, - терпеливо объяснила Маша.

Они помолчали, скрестив взгляды, и Маше почему-то вдруг стало жалко маму Коли Бородина. Кажется, у нее все есть, но счастливой она не выглядит. Что мучает эту красивую женщину? Неужели действительно боится за сына, что тот не сдаст ЕГЭ?

Когда Машу не любили или неизвестно за что немотивированно начинали преследовать, злились на нее, она обычно терялась, сама становилась несчастной и беззащитной. Однако если затрагивались профессиональные вопросы, тут Колосова не пасовала. Она знала и любила свою работу, выполняла в меру своих сил, добросовестно, профессионально, с душой. Конечно, не все получалось, бывали и плохие дни, когда все валилось из рук. Тогда Маша ела себя поедом, долго переживала промах или неудачу, анализировала, исправляла задним числом.

Никто не мог судить ее строже, чем она сама. Маша готова была учиться и критику воспринимала вполне здраво. Если та была по делу. Но превращать учебный процесс в натаскивание на ЕГЭ по русскому языку она не станет. Даже в выпускном классе.

– Вы не боитесь, что я пожалуюсь в вышестоящие инстанции?
– вкрадчиво спросила Бородина.

– Нет, не боюсь, - честно ответила Мария Кирилловна.
– Это будет, наверное, неприятно, меня станут больше контролировать, проверять, но бояться мне нечего.

– Посмотрим, - это не звучало угрозой.

Кажется, Бородина выдохлась.

– Вы знаете, - весело сказала Маша, - впервые разговариваю с родителем, который боится, что ребенок получит слишком много знаний!

Бородина решительно поднялась.

– Ну, по крайней мере, я поняла, почему ученики к вам так относятся.

– Как?
– полюбопытствовала Маша.

– Они, кажется, любят вас, - сухо ответила дама, и Маша не поняла по ее тону, хорошо это или плохо.

Однако Бородина не оставила сомнений, добавив: