Театр одного зрителя
Шрифт:
Толпа зевак на верхней палубе разом повернулась к свистуну и снисходительно заулыбалась.
— Против лома и красивой женщины не попрёшь, — заметил кто-то.
— И ты отпляшешь танец амба-амба, как та портовая сучка, — сквозь усы зло процедил парень в кожанке, сплюнул и зашагал прочь.
— Уйдём отсюда. Ты привлекаешь много внимания, — вполголоса сказал доктор.
— Тебе не нравится, как я танцую? — игриво спросила она. — Сам же говорил, что в женщине должна присутствовать своя «безуминка», — и ещё быстрее закружилась в вальсе.
– 45-
За
Долгое отсутствие доктора уже стало беспокоить её, а когда к ней подошёл стюард и попросил следовать за ним, то сердце заколотило уже в бешеном темпе.
– 46-
Доктор сидел на койке, зажав ладонь носовым платком. При виде крови её глаза в ужасе расширились, но доктор успел перехватить её взгляд и ободряюще улыбнулся.
Внезапно доктор отпрянул и на мгновение зажмурился, будто от яркого света. В испуге, она сделала шаг к нему, но доктор уже пришёл в себя и спокойно произнёс:
— Ничего опасного. Надо будет наложить пару швов, а ты поможешь. Я сам попросил об этом,
Хирург только успел продеть суровую нить в иглу, как в дверях появился матрос.
— В трюме поймали. Капитан уже допрашивает его. Дурачок забыл, что он на корабле, а не на суше. Капитан спрашивает: как вы?
— Всё в порядке, — отозвался доктор. — Я потом зайду к нему.
Матрос мгновенно исчез, и доктор вновь посмотрел на неё. Их взгляды перекрестились, и она ощутила, как по лицу скользнул нежный ветерок. Глаза доктора улыбались.
– 47-
Когда доктор вернулся от капитана, она, уткнувшись в подушку, безостановочно повторяла:
— Какая же я дрянь, дрянь…
Доктор резко прервал её:
— Кончай сеанс самобичевания. Ты ни в чём не виновата. Оказывается, этот парень обычный психопат. Кстати, ты вновь в героинях, и капитан мечтает познакомиться с тобой.
— Какая я к чёрту героиня? Тебя же этот идиот мог убить. Хотя бы ударь меня, мне же легче будет… Мне даже стыдно просить прощения за свою «безуминку».
— Прекрати. Ты вела себя, как женщина, а я, как мужчина. Вот и всё… Ладонь кровит. Потуже сделаю перевязку и вернусь, — сказал доктор, направляясь к двери.
— Я тебя безумно люблю, — прошептала она.
Доктор вздрогнул, на миг задержался у двери, но, будто испугавшись чего-то, быстро вышел.
– 48-
В дверь каюты постучали, и в дверном проёме показался старший стюард.
— Тот парень умолял о встрече с доктором. Доктор уже там.
— Но он же ранен. Неужели нельзя было оставить его в покое, — взмолилась она, но стюард уже успел закрыть дверь.
Никогда ещё ей не было так одиноко…
– 49-
— Спасибо, доктор, что пришли. Я не сильно
Доктор понимающе кивнул головой.
— Доктор, дайте мне слово чести, что не предадите меня, но без всяких «если», — продолжил парень. — Я сейчас напишу, а вы, когда вернётесь домой, вскроете конверт. В письме я всё объясню.
— Хорошо. Даю вам слово чести, что вашу информацию использую по совести, и не воспользуюсь ею против вас.
— Спасибо, доктор. Вы сказали то, что нужно. Конверт и бумагу я тут нашёл. Дайте только ручку и посидите там, пока буду писать. Для меня это, как сеанс психотерапии.
— Когда пишешь, осмысливаешь глубже, чем когда говоришь или просто думаешь, — добавил доктор, протягивая ручку.
– 50-
— Надеемся, что ваш сеанс психотерапии поможет, — сказал охранник, когда доктор вышел из каюты, — а то он будто в кошку превратился. Сначала попросил кружку молока. Потом так разодрал пуховую подушку, что пришлось её выкинуть. Я бы ему за такие художества, — и охранник высказал трудновоспроизводимую фразу.
Виновато улыбаясь, доктор с запечатанным конвертом в кармане вышел на палубу.
– 51-
Прикуривая, он не заметил, как сзади подошла она.
— Почему так задержался?
— Потребовался сеанс психотерапии, — беспечно ответил доктор, отшвырнув сигарету.
— А моя очередь ещё не подошла? Видишь, какая я терпеливая пациентка.
Он обнял её за плечи и нежно произнёс:
— Послушай, моя терпеливая пациентка. Почему ты вводишь меня в соблазн воспользоваться твоей слабостью?
— Да потому что я люблю тебя. Я объявлю об этом по радио, и исполню ритуальный танец любви племени мумбо-юмбо.
Он не выдержал и поцеловал её в губы. Она вся затрепетала.
— В губы — это же такая фантастика! — воскликнула она. — Я и не представляла, что это такая прелесть! Не то что, когда слюнявят ручку или трутся о щёчку. Доктор, обязательно пропиши мне столько таких же поцелуев, сколько звёзд на небе, — и, запрокинув голову, она подставила шею для поцелуя.
«Художественной натуре всегда тесно в рамках личного интима. Ей обязательно нужно, чтобы весь мир целовался вместе с ней», — подумал доктор.
Неизвестно, как бы поступил доктор, если бы не три мужских силуэта, внезапно появившихся на палубе.
— Видишь огоньки города? Я боюсь их спутать со звёздами, а много сладкого портит зубы, — отшутился доктор и убрал руку с её плеча.
Мужчины прошли рядом, и она узнала свистуна в сопровождении двух матросов. Ей показалось, что свистун подмигнул доктору, а спустя мгновение до её слуха донеслось:
— Ботинки жмут. Подождите, я их сниму.
Свистун скинул с себя ботинки, посмотрел в сторону, мерцающих вдалеке, огней города, и резким движением выкинул ботинки за борт.