Театр теней
Шрифт:
Он усмехается, весело ему, а я двинуться боюсь, чтоб пеплом по аудитории не развеяться, на "радость" пожилой уборщице. Чёртовы гормоны, будь они трижды не ладны!
– Это была шутка!
Мой протестующий стон остался без ответа. Смирнов уже вышел за дверь.
Глава 5
Стоило Смирнову скрыться из вида, как ко мне мигом вернулись былые решительность и благоразумие. Возможно виною болезненное влечение, что накрывало меня в его присутствии, и рождало чувство безудержной эйфории, точно не скажу, но улыбчивый аспирант определённо
Пока я смахивала в сумку учебные принадлежности в виде чистой тетради и шариковой ручки, живот изволил громко напомнить, что не кормлен больше суток, а в холодильнике ждёт только чёрствый кусок пиццы, заботливо укутанный слоем серой мохнатой плесени. Всё-таки не стоило так неосмотрительно отказываться от маминого предложения заехать вечером в гости с вкусняшками, теперь придётся самой как-то крутиться. Впрочем, доставку еды на дом никто не отменял, да и при университете наверняка должен быть какой-никакой общепит. Тем более, что до следующей пары оставалось ещё минут пятнадцать и я вполне успевала перекусить.
По дороге в столовую щёлкнула на телефон расписание и план расположения корпусов и аудиторий. Второе было необязательным, ведь всегда можно следовать хвостиком за своей группой, но это не давало стопроцентной уверенности, что сокурсники заведут куда надо. Судя по первым впечатлениям таким макаром можно очутиться где угодно, начиная от деканата и заканчивая дешёвенькой пивнушкой на углу. Хотя было бы неплохо разузнать, где здесь можно покурить.
Чёрт, я это сейчас серьезно?
Голодная, тянущая пустота в груди и растущее недовольство дружно подтвердили мои опасения.
– Да чтоб тебя! – ругнулась вслух и, послав извиняющуюся улыбку испуганно дёрнувшемуся затюканному однокурснику, зашагала быстрее.
Как выяснилось, время для завтрака я выбрала не совсем удачное, народу в студенческой столовой было тьма-тьмущая. На раздаче даже образовалась небольшая очередь из шумных, раздражающе весёлых студентов, отчего в срочном порядке захотелось сорвать на ком-то своё плохое, никотинозависимое настроение. Скрипнув зубами, я сжала поднос, злясь на медлительность впередистоящих, на Алину с её обезоруживающей прямотой, на Смирнова с его глупыми шуточками и, в конечном счёте, на саму себя. Вот что мне стоило пойти обедать в соседнее кафе?
Большим ассортиментом блюд местная столовая не блистала, зато бонусом мне удалось избежать мук выбора. Взяв себе куриный суп с лапшой, картофельное пюре с котлетой и чай, я устроилась за свободный столик у стены и приготовилась в тишине и покое насладится горячей едой. Не знаю, чем я успела прогневить вселенную, что мне так не везло, но планы мои себя не оправдали.
Во-первых, аппетитный на вид суп на проверку оказался холодным и пересоленным. Пришлось отодвинуть его в сторону и довольствоваться пюрешкой, благо от неё всё ещё поднимался пар. А во-вторых, напротив меня с самым невинным видом уселось сущее наказание в лице нашей неугомонной старосты.
– Ну, Розенталь, не томи! Какие они?
Её решительный
– Кто, они?
– Они! – Алина перегнулась через весь стол и, заговорщески притянув меня поближе, шепнула: – Трусы Смирнова. Ты же попросила его утолить наше любопытство?
У меня чай чуть чай носом не пошёл.
– Ты в своём уме?!
– А с чего вдруг он такой довольный вышел? – мнительно сощурились её глаза. – Не надейся, мы всё видели.
– Как чего? Сделал гадость – сердцу радость. Отчитал меня, вот и довольный.
Выкладывать ей истинное содержание нашей беседы было чревато непредвиденными последствиями, мало ли что перемкнёт в хорошенькой головушке Пряниковой, надумает себе черт-те что, а мне потом отнекивайся.
– Вот блин, а мы тут с ребятами поспорить успели, раскрутишь ты ледышку или нет. Тут одно из двух: либо ты теряешь хватку, либо наш аспирант недотрога, – поморщилась девушка и, откинувшись на спинку стула, отпила хороший такой глоток капучино из бумажного стаканчика. Вдруг она просияла, огорошив меня совсем уж гениальным выводом: – Точно! Смирнов – девственник!
Я не сдержавшись, рассмеялась. Проще представить его геем. Хотя нет, не проще, геи так не смотрят, а у Смирнова в глазах самый настоящий голод, настолько неприкрытый и неутолимый, что в жар бросает, и тело плавит от желания ему подчиниться.
– Нет, ну а чего он со всеми такой сдержанный? – никак не могла уняться дотошная староста.
Пожав плечами, я отправила в рот последний кусочек котлеты и уже собралась попросить у неё конспекты, как по левую сторону от нас раздался хриплый вокал Курта Кобейна, и шея автоматом повернула голову в том направлении.
"Rape me", подхватила я помимо воли, постукивая мартинсами в такт одному из бессмертных хитов Нирваны. Вот не знала, что неравнодушна к року. Сегодня прямо день открытий. Но установив источник звука, весь внезапный запал погас так толком и не разгоревшись. Мой утренний знакомый, пришелец собственной персоной, невозмутимо отвечал на телефонный звонок, мелодия которого и привлекла моё внимание.
А мерзавец-то популярен – за его столом собралась целая толпа старшекурсников, терпеливо ожидающих, пока он договорит. Несколько девушек, смущённо перешёптываясь, стреляли в него глазами, впрочем, совершенно безрезультатно, брюнет лениво качался на стуле, как по волшебству прекратив заигрывания, и полностью сосредоточился на беседе.
– Кто он? – не отрывая глаз от ненавистного профиля, спросила у Пряниковой. – Выпендрёжник, что говорит по телефону.
– Андрюха что ли? – понизив голос, уточнила староста.
– Откуда мне знать? Он не представился. У него ещё чёрный спортбайк и шлем гада какого-то инопланетного.
– Тот гад называется Хищник, – великодушно просветила меня всезнающая Алина. – Между прочим, дорогая штука, на заказ делали.
– Мажор, значит, – бесстрастно подытожила я. Теперь хоть понятно откуда в нём столько спеси.