Театр теней

Лари Яна

– А ты будешь нагонять?.. Милена, ты точно хорошо себя чувствуешь?

Я подсела рядом к… матери на уже застеленную койку, изрядно озадаченная её хронической настороженностью. Во мне крепло стойкое и однозначно тревожное ощущение, будто родители постоянно начеку, в ожидании очередного подвоха. Не самое приятное чувство в моём положении.

– Ма, я плохая дочь, да?

Моё предположение вызвало у неё густой румянец и виноватую улыбку. Как же невыносимо неведенье!

– Что ты такое говоришь? – женщина притянула меня к себе и, крепко обняв, захлюпала носом. – Это мы с отцом плохие, разбежались по молодости, а ты как меж двух огней металась. Упустили тебя за собственными проблемами, всё время в работе, оглянуться

не успели, а доченька-то совсем большая. Недоглядели тогда, чего теперь жаловаться? Ты главное знай, мы всегда будем любить тебя, что бы ты там ни учудила.

– И часто я чудила? – мой голос прозвучал тихо и хрипло, хоть я и старалась казаться спокойной. Она, вздрогнув, отвела взгляд и неопределённо пожала плечами. – Скажи правду, ма.

– Милена, у тебя появился исключительный шанс начать с чистого листа. Не нужно тратить его на копание в прошлом. Пошли, отец должно быть заждался.

***

Утро моего первого учебного дня началось с беготни. Из-за того что уснуть на новом месте никак не получалось, а будильник ближе к рассвету каким-то чудом очутился под матрасом, я проспала. Продрав таки глаза, глянула в окно, за которым было уже достаточно светло, ужаснулась, автоматом крепко выругалась и, неприятно поразившись колоритности своего словарного запаса, пошаркала на кухню, чтобы поставить чайник.

Проснулась окончательно лишь несколько раз умывшись ледяной водой. Впрочем, лучше бы не просыпалась. Стоило только порадоваться долгожданной бодрости и приливу сил, как руки сразу же потянулись к лежащей на подоконнике пачке сигарет. Серьёзно?! Я, оказывается, курю. Зашибись…

А как же ранние морщины и прочие спутники никотина? Теперь хоть стало понятно, чего мне так не хватало в больнице. Нет, так дело не пойдёт, не для того я выжила. Смахнула пачку в мусор и вернулась в спальню, одеваться.

Подаренная отцом квартира оказалась небольшой. Всего одна комната, но с хорошим ремонтом и в трёх кварталах от универа. Правда немного смущал избыток фотографий на стенах, в большинстве своём весьма откровенных. Бр-р… не хотелось бы встретиться с человеком, который всё это снимал. Не спальня, а эротическая галерея моего имени. С трудом оторвав взгляд от огромного фотопортрета, на котором из одежды на мне были только… волосы, решила сегодня же сжечь это безобразие, после чего заглянула в гардеробную и столкнулась с совсем уж непредвиденной проблемой: он забита под завязку, но мне совершенно нечего надеть.

Пришлось потратить добрых полчаса на то, чтобы перерыть бесконечные завалы полупрозрачных блуз, миниюбок, и джинсов с пугающе низкой талией. Время поджимало, и, решив выбрать меньшее из зол, я на свой страх и риск влезла в эти самые джинсы. Перенесённоё моим организмом потрясение не прошло бесследно, потому как, они то и дело норовили сползти с похудевших бёдер. Тратить драгоценные минуты на поиски ремня показалось неразумным, а потому я покрутилась-повертелась, да и махнула рукой – сойдёт. Покопавшись ещё немного в ворохе сваленной на полках одежды, выудила с самого дна водолазку которая, (О чудо!) нигде не просвечивала. Натянула её через голову, сверху накинула кожаную косуху, и быстро глянув на часы, с ужасом поняла, что первая пара уже началась.

Из зеркала на меня недобро посмотрела невысокая, тощая незнакомка, с отросшими пшеничными корнями, сверкающими "во всей красе" среди кислотно-розового ужаса. Будем считать, что покрасила я их тоже на спор. Эх, азартная я всё-таки штучка.

Заодно стало понятно, каким образом в моём гардеробе затерялась неброская водолазка: она обтягивала налитую, но аккуратную грудь, не иначе как вторая кожа. Пришлось смириться с необходимостью идти на пары в таком виде, а уже после пройтись по магазинам и купить себе хоть что-то, что можно назвать повседневной одеждой, а

не костюмом девочки из стрип-клуба. А ещё, торопливо заплетая густые, непослушные волосы я серьёзно задумалась о походе к парикмахеру. Оно всё может и красиво, если правильно подать, но соль в том, что я понятия не имела, как это сделать. Грех, конечно, жаловаться на свой внешний вид, когда одним только чудом не сыграла в ящик. Тем более что он был достаточно дерзким, даже провокационным, благо внешними данными Бог не обидел, но всё это, вплоть до собственной кожи казалось снятым с чужого плеча, а потому отталкивающим.

По мере шипения чайника, возникло ощущение, что моё раздражение закипает с ним в унисон. На автомате щедро насыпала в единственную кружку пару ложек кофе, залила их кипятком и, с жадностью отпив большой глоток, чуть не выплюнула. Гадость какая. И я это пью? Глаза помимо воли уставились на брошенную пачку сигарет, а пальцы нервно сжали найденную в кармане косухи зажигалку.

Ну же, Милена, соберись, не будь тряпкой…

Какой там! Происходящее стало казаться сумасшествием, где я всего лишь безвольная кукла, в огромном кукольном мире. Игрушка, вынужденная делать то, что ей совсем не хочется. Одеваться, вразрез своим вкусам, питаться вопреки своим предпочтениям и краснеть от грязных ругательств то и дело слетающих с языка. Если окажется, что у меня есть молодой человек, то я заранее, не желала его ни знать, ни видеть.

Вспомнив о расписании приёма лекарств, быстро запила остатками кофе, выписанные лечащим врачом таблетки: одну белую и две сероватые. Насколько я поняла, они должны нормализировать состав крови. Рукой-то я уже вполне могла пользоваться (если аккуратно), правда тяжелая нагрузка месяц-другой всё же оставалась противопоказана, но в мои планы и без того не входило ничего сложнее ведения конспектов.

С выходом на улицу настроение поникло окончательно. Небо было затянуто сине-серыми разводами туч, с которых нудно накрапывала мелкая дождевая пыль. Опавшая листва тошнотворно пахла сыростью и гнилью, но (куда без противоречий) я поймала себя на том, что с какой-то патологической жадностью смотрю ввысь. Холодные брызги разбивались о щеки, оседали на ресницах, а я всё смотрела как зачарованная, со смесью тоски и непонятной боли.

За этим занятием меня и настиг приближающий рёв двигателя. Непроизвольно обернувшись на звук, я успела заметить несущуюся по дороге железную махину, но почти сразу всё моё внимание переключилось на нестандартный шлем байкера. Массивный с развивающимися за спиной дредами и разрезающим утренний туман красным лазерным лучом, он напоминал какого-то киношного пришельца, название которого я в упор не могла вспомнить. Жуть.

Поравнявшись со мной, этот глянцево-чёрный монстр намеренно и крайне эффектно вильнул, щёдро окатив из лужи, и, как ни в чём не бывало, рванул вперёд.

– Скотина! – крикнула ему вслед, машинально доставая из сумки влажные салфетки. Надо же, я и не знала, что они там есть. Хоть какая-то радость. Обнаруженных салфеток, на то чтобы зачистить всю одежду не хватило. Пришлось докупить в ларьке ещё упаковку и потратить целых пять минут на приведение себя в божий вид. Настроение безнадёжно испорченно, выгляжу как чёрт-те кто – ничего так начало недели.

Подходя к университету, достала из кармана телефон, чтоб свериться с картой, правильно ли иду, и заодно глянула время. До конца пары всего 15 минут, спешить уже бессмысленно. Выдохнула огорчённо и, повернув за угол, неспешно зашагала вдоль высокого железного забора, ограждающего четырёхэтажное здание местной Альма-матер. А в мыслях только нелюдь этот инопланетный, все остатки равновесия из меня выбил. Вот зачем так делать? Нарочно же в лужу свернул, память у меня может и отшибло, но со зрением проблем никаких. Ух, аж заколотило всю от желания высказаться, да, где ж его, гада теперь найдёшь?