Театр теней
Шрифт:
Только подумала, как чудо это неземное из-за джипа вынырнуло, уже на своих двоих. Телефон плечом к уху прижимает, и парню какому-то руку жмёт. Не переставая разглядывать его во все глаза, я ускорила шаг. Точно он! Вот и куртка на нём та же, темно-серая с чёрными вставками, и шлем глянцевый в левой руке зажат. Ну, держись, гадёныш…
Дрожа от возмущения, я подошла к нему вплотную.
– Эй, тебя манерам дома не учили, да?
А он будто не услышал, точнее услышал, но где-то примерно на уровне комариного писка. Лишь губы недовольно скривил и повернулся ко мне спиной, преспокойно продолжив телефонный разговор:
– Нет,
Если бы от возмущения можно было задохнуться, меня было бы впору откачивать. Его знакомый, коренастый парень с небольшим шрамом на подбородке, кинув мне сочувствующий взгляд, поспешил ретироваться, и я осталась наедине с терроризирующим свой смартфон "гуманоидом".
– Послушай, Толя, ты достал! Сказал, к вечеру будут – значит будут, не нуди.
И вроде как неловко должно быть ему, но почему-то сейчас, стоя всего в двух шагах от этого наглого создания, именно я чувствовала себя не в своей тарелке. Меня такой расклад откровенно стал напрягать, но мыслей как достойно выйти из подобной ситуации, в голову не приходило. Оставить всё как есть и уйти? Поздно, раз уже подошла. Сдавшись, я только сильнее себя унижу, а встревать в разговор как-то не прилично. Придётся ждать, пока он договорит, все равно торопиться пока некуда.
От нечего делать стала его разглядывать. Среднего роста, высше меня на пол головы, широкие плечи, красивое тело, худое, но жилистое, с узкими бёдрами на которые как влитые сели простенькие затёртые джинсы. На ногах – тяжёлые ботинки. Движения уверенные, но при этом нервные, сразу видно, не любит когда его прессуют, и брутальность своя, врождённая, не показная. Такого проще представить где-то в самой гуще уличной драки, чем прилежно посещающим лекции. Однако нам явно предстояло учиться в одном универе.
Внешность… неброская, но вместе с тем цепляющая. Из-под небрежно растрёпанной длинной чёлки хмурились надменно изогнутые темные брови, что вкупе с довольно резкими чертами придавали его лицу довольно неприветливый вид. И только красиво очерчённые, полные губы немного смягчали первое впечатление, хотя вряд ли им знакома обычная искренняя улыбка.
Глядя, как ветер играет его угольными волосами, я пришла к выводу, что парень-то не прогадал со шлемом, от него так и веяло вселенской пустотой и одиночеством. И неуютно так сразу стало, будто отчуждённость эта проказой неизлечимой на меня перекинется. Надо же, какой неприятный тип. А он всё мрачнел, явно не испытывая особого удовольствия от разговора и, как ни странно, чем тише становился его тон, тем резче звучали слова. Что-то, невольно прислушиваясь к грубоватой беседе и устав от напряжённого ожидания, мой пыл несколько поутих. Непорядок.
Между тем молодой человек, вернувшись к мотоциклу, порывисто убрал свой жуткий шлем в рюкзак, перекинул его через плечо и широким шагом направился к воротам универа. А как же я?!
– А это уже не мои проблемы. Всё, отвали, – сбросил вызов и, сунув смартфон в карман, пошёл ещё быстрее.
Надеюсь, он не умеет читать мысли, и эти слова адресованы не мне.
– Да погоди же ты!
Ноль эмоций.
– Эй, как тебя? Сто-о-о-ой… – одна из моих ног, обутых в непривычные громоздкие мартенсы, неудачно запнулась о край поребрика, огибающего ствол старого клёна. Я вскрикнула и в попытке обрести равновесие, живописно взмахнула руками, вцепившись в конечном счете в его рюкзак. Ну, хоть
Брюнет обернулся, мазнул по мне равнодушным взглядом и, не скрывая брезгливости, стряхнул мои руки со своей драгоценной ноши.
– Больно, же, козлина!
Ушибленное предплечье противно заныло, вытеснив последние крупицы дружелюбия, но парень бесцеремонно опередил уже готовую сорваться с моих губ гневную тираду.
– Чего прицепилась? – таким пренебрежительным тоном хорошо сектантов отваживать, но никак не извиняться. Видимо нормами элементарной вежливости этот нахал себя не обременял. Поглощённый вознёй с рюкзаком, он сдул упавшую на щеку волнистую прядь и всем своим напыщенно-отстранённым видом дал понять, что ответ ему в принципе безразличен, а заодно доходчиво намекнул, насколько бессмысленна моя настырность. Да он издевается?!
– Это я прицепилась? – вспылила, всё ещё до глубины души задетая его жестом. Уязвлённое самолюбие потребовало срочно что-нибудь сломать, например его нос, но его я слушать не стала. Пока… – Между прочим, ты меня из лужи окатил. Намеренно! Не хочешь объясниться, какая муха тебя укусила?
Пожал плечами.
– Закон компенсации, слышала о таком? Хотя о чём это я…
Парень утомлённо запрокинул голову, подставив лицо под мелкую изморось, раздражённо вздохнул и стал меня неприязненно разглядывать, как гниль какую-то ей богу! А мне в ответ так остро захотелось заехать ему сумкой по башке, что пришлось губу прикусить, тяжело задышав через нос. Сейчас я ему всё выскажу!
Приготовившись поставить выпендрёжника на место, храбро набрала воздуха в лёгкие, потом взглядом с ним встретилась и… выдохнула. Глаза его дождливо-серые из-под намокших ресниц таким холодом обдали, что я даже на шаг отступила. И что-то горькое, непрошенное всколыхнулось в груди. Заскулило жалобно, заскребло. Он стоял передо мной всё так же невозмутимо, в то время как мне никак не удавалось справиться с внезапным ступором. Остатки здравого смысла жужжали, что надо что-то ответить, твёрдо и достойно, чтоб не мяться нашкодившей собачонкой, но язык как онемел.
– Я… знаю, конечно. Просто… мы могли бы поговорить в другой раз, если ты не против.
– Какой ещё другой раз? – брюнет сначала непонимающе нахмурился, а потом неожиданно зло ухмыльнулся и кивнул в сторону двух курящих неподалёку бритоголовых парней. – Тебе что, пантеру свою выгулять приспичило? Так ты, девочка, не по адресу. Лучше к ним обратись, авось не побрезгуют.
– Вот же хамло! – процедила сквозь зубы и, сгорая от унижения, принялась подтягивать сползающие с бёдер джинсы.
– Отвянь, утомила.
Развернулся и ушёл. А у меня всю дорогу до нужной аудитории в ушах смех его тихий февральской стужей сквозил. Поставила на место, называется. Не знаю, причина во мне или он со всеми такой "душка", но оставлять весь этот произвол безнаказанным я не собиралась. Освоюсь только немного и обязательно что-нибудь придумаю, сегодня разволновалась просто не вовремя. Тревожно с ним рядом, будто знаю что долг у меня перед ним, а какой именно уже не помню. Дилемма целая получается, с одной стороны проучить его нужно, чтоб впредь уважительнее относился, а с другой – неохота лишний раз приближаться. Дрожью пронзает взгляд его безжизненный, будто нарочно от себя отталкивает. Неразбериха какая-то. Понятно только одно – натура у меня злопамятная. Будем знать.