Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930
Шрифт:
Устав утверждал порядок зачисления в штаты ГАХН. Существовало правило: на замещение вакансии объявлялся открытый конкурс с обязательной публикацией информации в газетах и пр. Прием новых сотрудников, начавшийся на конкурсной основе, завершался на общем собрании. Кандидатуры представлялись для утверждения голосованием на Ученом совете. Кандидат знакомил (возможно, рассылал заранее) со своим curriculum vitae, списком научных трудов, ему могли задавать вопросы и пр. «От избираемых требуется представление подробных жизнеописаний и ученых трудов», – сообщалось в § 20 Устава [54] . Что, как мы видим, не имеет ничего общего с практикой зачисления в штат в позднесоветское время.
54
Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 87. Л. 4.
Оставалось в Уставе 1926 года и Положение о Почетных членах, появившееся еще в 1924 году.
Итак, важные черты двух первых уставов связаны с демократическим устройством
Посещение было свободным, учитывалась лишь научная дисциплина, то есть появление книг, статей, докладов и прочих традиционных результатов работы. Сотрудник, в течение года не выпустивший книги, не прочитавший ни одного доклада, не опубликовавший статьи, отчислялся из штата. (Так в 1923 году пришлось покинуть РАХН А. О. Богуславскому, позднее сумевшему вернуться в Академию.)
Административное устройство Академии. Финансирование, штаты, зарплаты, командировки, выпуск журналов и книг (издательство, типография). Прочие важные элементы организации учреждения (рабочие помещения, библиотека, книжный киоск, концертный зал и пр.). Быт сотрудников
Где располагалась РАХН? Как уже было сказано, сначала ей выделили всего-навсего три комнаты на Остоженке и зал заседаний на Пречистенке. В дальнейшем, благодаря крепнущей авторитетности ГАХН как экспертного учреждения и неустанным хлопотам руководства, она получила здание бывшей Поливановской гимназии (Пречистенка, 32) вместе с прилегающими к ней флигелями.
За счет чего жила Академия, чем определялось положение сотрудников?
ГАХН финансировалась государством, была бюджетным учреждением, находившимся в ведении Главнауки Наркомпроса. Сотрудники делились по разрядам: наивысшим был 17-й (член Президиума Академии, заведующий отделением либо секцией). Научные сотрудники относились к 16-му либо 15-му разряду, машинистки числились по 12-му, уборщицы – по 6-му. Дворник шел по 4-му разряду. При этом прием на работу столяра мог быть специальным пунктом повестки заседаний Президиума [55] .
55
Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 51. Л. 1–3.
Когда в июне 1923 года заведующий финчастью РАХН сообщает о «падении курса товарного рубля на 9 %»: за июнь – со 127 рублей 8 копеек до 105 рублей 60 копеек, за август – со 195 рублей 15 копеек до 177 рублей, – это имеет прямое отношение к жалованью сотрудников, которое также пропорционально уменьшается – «за недостаточностью отпускаемого Наркомпросом кредита». На сентябрь 1923 года товарный рубль (величина, ежемесячно определяемая Комиссией при московском Отделе труда) исчисляется уже в «совзнаках» и составляет 426 рублей, и в этом месяце Наркомпрос выделяет «на содержание личного состава Академии 4144 червонных рубля» [56] . Ставки сотрудников соотносятся как 1:8, другими словами, Президент Академии получает в восемь раз больше дворника.
56
Протоколы № 1–18 заседаний Президиума Теасекции РАХН. 16 апреля – 25 сентября 1923 г. // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 22. Л. 20; либо: Протоколы № 1–16 заседаний Президиума РАХН и материалы к ним. 9 сентября 1924 – 11 июня 1925 г. // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 28.
Денежная реформа осени 1922 года, призванная вернуть стабильность финансовой системе страны, вызвала к жизни новую единицу – червонец. Обеспеченный золотом и реальными товарами, к 1924 году червонец вытеснил обесценившиеся «совзнаки». Его эквивалент в рублях менялся: с конца 1922 по конец 1923 года курс червонца рос, затем, будто заразившись инфляцией, стал падать. На 1 января 1923 года курс червонца был равен 10 рублям 4 копейкам, 1 января 1924 – уже 5 рублям 92 копейкам, 1 января 1925 – 5 рублям 81 копейке. В 1922 году средняя зарплата рабочего составляла до 30 рублей по золотому курсу. Чуть позже (1927) цены на продукты были таковы: белый хлеб – 20 копеек за килограмм, топленое масло – 1 рубль 50 копеек, сахар – 79 копеек, селедка – 37 копеек.
Это значит, что зарплата в три червонца не обеспечивала жизнь и людям требовалось совмещать несколько мест службы.
Зарплаты сотрудникам не были высоки, они обеспечивали лишь сравнительно скромное существование, и такое положение сохранялось до самого конца. Заслуживающим внимания является выразительный документ о доплате недостающей суммы в счет «удержаний по государственному налогу с сотрудников Академии» за май 1924 года: «Академия препровождает при сем 1 рубль 50 копеек твердой валютой» [57] . Когда при разгроме Академии Шпету в газетных статьях инкриминировали «кумовство» и «рвачество» [58] , средняя зарплата действительного члена Теасекции составляла менее 100 рублей, а часть сотрудников и вовсе получали 60 рублей в месяц.
57
Материалы по зарубежным связям <Академии> 5 мая – 31 июля 1924 г. // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 55а. Л. 17.
58
Бачелис
Хотя ведомости на зарплату сотрудникам и именовались «требовательными», испытывающий настоятельную необходимость в поездке куда бы то ни было ученый нередко хлопотал о «безденежной командировке», из чего можно заключить, что с финансами в Академии никогда не было слишком хорошо.
30 октября 1923 года о работе за прошедший месяц отчитывается местком РАХН. Мы узнаем, что он объединяет сто человек. Среди бесспорных достижений месткома отмечается то, что «удалось сохранить оплату труда в полной союзной ставке в товарных рублях. Средняя зарплата выразилась в сумме 2,8 червонных рубля» [59] . Распределены, как обычно, льготы по коммунальным платежам и льготные трамвайные билеты, каковых оказалось совершенно недостаточно. В тот же день отчитывается и библиотека в лице заместителя заведующего Н. И. Пожарского.
59
Месячные отчеты отделений и секций <Академии> за 1923/1924 г. // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 30. Л. 26–26 об.
Академия располагала обширной, известной в Москве библиотекой, созданной с нуля. А. И. Кондратьев пишет, что в начале 1922 года по постановлению Луначарского ей была передана библиотека бывшего Литературно-художественного кружка и ряд библиотек и собраний (библиотека Долгоруковых, Кампанары [60] и др.) [61] . Чуть позже, с ликвидацией Книжного фонда Наркомпроса в ведение РАХН было передано его книжное собрание [62] .
60
Сведения о книжных собраниях Долгоруковых и Кампанари (в имении Урусово кн. Волконских Тульской губ.) не отысканы.
61
Кондратьев А. И. Российская Академия Художественных Наук // Искусство. 1923. № 1. С. 445.
62
Акт передаточной записи Книжного фонда, датированный 3 мая 1923 года, сообщает, что, помимо собственно книжного собрания, насчитывающего около 120 000 книг, альбомов, журналов и брошюр, во владение РАХН переходят и помещения, где впредь эти книги будут обитать: пять жилых особняков по Новинскому бульвару (к ним присоединяются еще и четыре гаража). Здесь же перечень предметов меблировки, среди которых конторки и бюро, стеллажи и непременные для библиотек стремянки и лестницы. Вместе с простыми крашеными полками и стенными шкафами с отломанными дверцами в помещения Академии переезжают книжные шкафы палисандрового дерева и белый раздвижной стол Александровской эпохи, книжный шкаф красного дерева с золотыми полосками и шкаф в три дверцы Павловской эпохи, две люстры, несколько бра, кресла с диваном – вещи, помнящие прежнюю жизнь и старых хозяев (ранее все они состояли на учете Музейного отдела Книжного фонда). См.: Материалы по ликвидации Книжного фонда. Окт. 1922 – июнь 1923 // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 7, 8–8 об.; либо: Материалы по ликвидации Книжного фонда Наркомпроса РСФСР и передаче его в ведение РАХН // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 13.
С течением времени библиотека превращается в книжный склад, так как фонды все прибавляются, а штаты и помещение не прирастают. Поэтому время от времени Академия расстается с частью книжных богатств – то отдавая «старые иностранные книги» из подвала, то снабжая изданиями театральные библиотеки Москвы и Ленинграда.
Уже осенью 1923 года оборудовали («кроме освещения») «читальную комнату», куда с энтузиазмом отправились сотрудники. С каждым месяцем количество поступающих в Академию книг и журналов растет, увеличивается и число обращающихся за ними ученых, которые не только сидят в читальном зале, но и активно берут книжные и журнальные новинки домой. Работа разворачивается и требует интеллектуальной пищи.
Так, за сентябрь 1923 года библиотека пополнилась больше чем шестью десятками книг (из них куплено в России 27, из-за границы пришло – 29, а 5 были подарены). В отчете за декабрь того же года заведующий библиотекой сообщает о числе поступивших книг, приводя, как полагается, полный (пространный) список немецких изданий, в частности – Herrmann M. «Forschungen zur deutschen Theaters Geschichte». Есть и перечень подаренных, только что вышедших книг. Среди них «Новейшие театральные течения» П. А. Маркова, «Ключи от рая» А. Стриндберга в переводе В. Э. Морица, «Чапаев» Дм. Фурманова и «Стихи» Велимира Хлебникова [63] . А в отчете за март 1924 года сообщается, что «отрадным фактом в жизни библиотеки является начало поступлений книг и журналов из Франции и Англии» [64] .
63
Месячные отчеты отделений и секций // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 30. Л. 122–122 об.
64
Там же. Л. 247.