Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

Гудкова Виолетта Владимировна

Так выясняются вольные приватные предпочтения «воспитуемого объекта». Зритель безответственно ходил туда, где ему нравилось бывать, – и протестовал против идеологически верных, но неувлекательных тем [536] .

Не менее интересна и сложна тема зрителя крестьянского.

К сожалению, я не знаю специальных работ, посвященных

серьезному изучению крестьянского зрителя 1920-х годов. Хотя при сплошном просмотре прессы тех лет становится заметным выразительный материал, вроде коротенькой заметки о том, что в 1919 году крестьяне-карелы Олонецкой губернии постановили: «…выстроить <…> пролетарский театр, для чего дать бесплатно бревна из крестьянских запасов, а также бесплатно эти бревна вывезти к месту постройки» [537] . Либо сообщения: «Крестьяне отдают под театры школы, сараи и большие избы. В глухих деревнях, за отсутствием пьес, крестьяне <…> инсценируют русские песни, сами пишут…» [538] Нельзя не вспомнить и известный яркий мемуарный рассказ Станиславского о его знакомце-крестьянине, ежегодно приезжавшем в Москву специально для того, чтобы просмотреть все новые спектакли Художественного театра.

536

Газета «Харьковский пролетарий» приступает к обсуждению путей развития жанра оперетты. Но расфранченный, разодетый партер срывает обсуждение. Журналист не выбирает выражений: «Разнузданная аудитория нэпманов и обывателей, пытавшихся перекрыть <…> рабочих <…> Перед такой аудиторией, в которой, как зерна в большой куче навоза, терялись несколько сот рабочих и служащих, невозможно было говорить о серьезных задачах советской оперетты» (курсив мой. – В. Г.). А вот мнение зрителя: «Было одно место, где можно было отдохнуть от советской власти, теперь вы и за это место взялись». Либо: редакция журнала проводит опрос в московском клубе Гознака после просмотра спектакля «Бронепоезд 14–69» Вс. Иванова: нужно ли ставить пьесы о гражданской войне либо нет.

Рабочий И. Ильин отвечает: «Относительно вообще постановок из периода гражданской войны, не следует их часто ставить, т. к. <это> сильно треплет наши и до того истрепанные той же гражданской войной нервы».

Группа организованных зрителей из десяти человек, напротив, полагает: «Пьесы на тему гражданской войны в настоящее время не постарели. Их нужно ставить в рабклубах, ибо рабочий их не может видеть в центральных театрах. Верхушки современной интеллигенции и люди былые стараются считать пьесы нашей рабочей, крестьянской жизни о священной гражданской войне устарелыми, а сами пятидесятилетиями смотрели сказочную, чуждую нам жизнь и ею росли до глубокой старости, например, „Борис Годунов“, „Онегин“, шекспировские пьесы» (цит. по: Обзор печати // Новый зритель. 1928. № 45. С. 6–7).

537

Театральная провинция. Рубрика: В глуши деревень // Вестник театра. 1919. № 40. С. 6.

538

Цит. по: Жидков В. С. Театр и власть. 1917–1927. М.: Алетейя, 2003. С. 284.

До середины 1920-х годов еще не разоренное крестьянство представляло собой свободных собственников. К этому времени «срезан» был лишь верхний слой владельцев поместий и дворянских усадеб. Зажиточные же крестьяне, то есть экономически независимые, достаточно грамотные, опирающиеся лишь на себя самих и свое понимание должного, в той или иной мере приобщенные к «культурному» образу жизни, менее прочих поддавались каким бы то ни было посторонним влияниям и призывам. Опора на здравый смысл и практический жизненный опыт, еще не растоптанное чувство собственного достоинства формировали устойчивую и цельную человеческую индивидуальность. Крестьяне, признанные господствующей партийной доктриной наиболее отсталой частью народа – в связи с их «единоличностью», то есть антиколлективизмом («неорганизованностью»), – при смене оптики и освобождении от навязанных некогда схем, могут и должны быть рассмотрены иначе.

Конец ознакомительного фрагмента.