Театральные подмостки
Шрифт:
Пока я растерянно озирался, не зная, что и думать, ко мне подскочил Бересклет и потянул за рукав.
– - Ванечка, ну что же ты стоишь как остолоп, пойдём, пойдём быстрее! Скоро начало, твоё место на сцене, а не в зале.
Бересклет затащил меня на сцену и восторженно заплямкал:
– - Вот видишь, Ванечка, сколько будущих мам и пап пришло. Полный зал. А желающих ещё больше было, раза в три! Я сам лично проверял каждого. Только самые лучшие пары отобрал, да. Что уж там, дело святое... Судьба каждого ребёнка решается... Нам ошибаться никак нельзя, ни-ни. Эх, жалко, что у нас всего пятеро детишек, да уж ладно. Может, оно и к лучшему. Зато не прогадаем.
Конечно же, я ничего не понимал, но невольно залюбовался на красивые молодые пары. Таких интеллигентных, прекрасных и даже одухотворённых лиц я давно не видел. Женихи и невесты тихо и спокойно сидели на своих местах, с волнением и торжественно взирали на сцену и трогательно держали в руках программки. От цветов прямо в глазах рябило. Такое удивительное впечатление, что все эти женихи с невестами, как говорится, суженые на небесах, влюблённые, созданные друг для друга.
Я растерянно скользил взглядом по лицам, смутно прислушиваясь к восторженному голосу Бересклета, и вдруг увидел Ксению. Сердце моё дрогнуло. Да, это была она. Милая и трогательная, она одиноко стояла в правом крайнем проходе под лоджией бельэтажа и оцепенело смотрела на сцену. Она единственная в этом зале была в обычном, цветастом ситцевом платье. Что-то трагичное и нестерпимо жалкое было во всём её облике, и я ясно чувствовал, что она вот-вот готова расплакаться. Она, не отрываясь, смотрела на меня.
Влекомый сиюминутным порывом, я рванулся к ней, но Бересклет схватил меня за руку.
– - Ванечка, ты куда?
– - прищурившись, спросил он.
– - Там Ксения!.. Мне нужно!..
– - Да ты что! Опомнись! Ты всё испортишь!
Тут уж на меня злость нашла.
– - Да отпустите меня!
– - всхрапнул я не своим голосом.
– - Эх, Ванечка! Да не волнуйся ты так, не волнуйся! Ксения сама хочет с тобой поговорить.
– - Бересклет ещё крепче сжал мою руку и тут же с досадой добавил: -- Ну вот, проговорился... Ну да, для того и пришла! Ладно, пойдём в гримёрку, что ли. Я её туда к тебе вызову. Не при зрителях же, в самом-то деле, неловко как-то...
Странно, я как-то сразу поверил Бересклету, весь мой пыл враз улетучился, и я безропотно позволил Бересклету уволочь себя за кулисы.
Там я сразу увидел детей, которые на моих сороковинах пели про маму... Те самые виртуальные дети и моя дочка. Теперь они уже были нарядно и опрятно одеты. Девочки -- в белых и цветастых платьицах, мальчики -- в элегантных, красивых костюмчиках. Вокруг них крутились нянечки, молодые и красивые девушки, завязывали девочкам бантики, мальчикам цветочки и ленточки разноцветные на грудь прикалывали, галстуки-бабочки поправляли. Тут же и Лиза Скосырева в меланжевом платье со стразами следила за всем строго и внимательно... А вот настроение у детей было совсем не праздничное. Они сидели понурые, тихие и испуганные, и даже не разговаривают друг с другом.
От удивления у меня волосы на голове зашуршали. Я хотел что-то сказать... и потерял сознание. И в ту же секунду я стал видеть происходящее глазами Бересклета и слышать всё его ушами. Повторился тот же трюк, что и на моих сороковинах. Только на этот раз тело моё осталось без чувств.
Увидев, как я падаю в обморок, дети испугались, а Бересклет подхватил меня под руки и оттащил на диван. Он нисколько не растерялся, как будто всё произошло по загодя продуманному плану. С нескрываемой радостью он оглядел моё бесчувственное тело, подмигнул нянечкам, которые беззастенчиво мило улыбались,
– - Всё хорошо, детишечки, -- слащаво говорил он.
– - Папа просто устал. Он сейчас полежит на диванчике, отдохнёт. Ничего с папочкой плохого не случится, это ему даже на пользу...
Бересклет ещё чуть задержался, отдавая девушкам-нянечкам разные распоряжения, а потом торжественно вышел на сцену. Появился важно, без всякого кривляния, кое свойственно многим конферансье. Оглядел притихших и с надеждой взирающих на него влюблённых и завёл полную пафоса и странностей речь.
– - Дорогие друзья! Ненаглядные мои прекрасные влюблённые! Спасибо, что пришли на наше шоу! Наша благодарность безмерна! И как вы, наверно, догадались, мы попросим вас поучаствовать в нашем небольшом, трогательном представлении. Мы уверены, вы получите незабываемое удовольствие. И конечно же, наш спектакль войдёт в золотой фонд сценического искусства... А главное, наши прекрасные дети обретут своих любимых мам и пап...
Бересклет с тревогой обнял взором всю широту зрительного зала, все балконы и всё что ни есть в театре. Потом изобразил величественную паузу, склонив голову, словно задумался о чём-то необыкновенном и важном. Да и то сказать, какое же великое значение он придал этой минуте! Как же он заставил замереть зал в трепетном ожидании!
– - Да, именно так!
– - тихо, не в микрофон, сказал он и снова обратился к зрителям: -- А теперь я попрошу вас принять образы своих настоящих жизней, где вы реализовали всё самое подленькое, мелочное, жестокое, гадкое и низкое.
Уже через минуту зал преобразился. О, какая же разительная случилась перемена! Только что везде, куда ни кинь взор, были добрые и прекрасные лица, театр вмещал в себя просто какую-то сокровищницу человеческой нравственности, кладезь совершенства самых лучших человеческих качеств, и вот он превратился в хаос, в силосную яму, в капище, в ту самую бездну пороков, которую так возжелал Бересклет. И от этого отвратительного зрелища седые, видавшие виды театральные стены содрогнулись и балконы чуть вниз не рухнули.
Почти все присутствующие в зале изменились до неузнаваемости -- и в одежде, и в облике. Не было уже никаких свадебных костюмов и платьев. Ряды кресел исчезли, а вместо них появились столики, маленькие и большие, за которыми веселились пары и шумные компании. Если за столом сидели богатые гости, и стол был под стать: нарядная скатёрка, на ней кушанья изысканные, со всеми столовыми принадлежностями -- вилки, ножи, щипчики и т.д. А если пьяницы бездомные -- то и стол как будто из помойки достали, без скатерти, с облупленной краской. Некоторые женихи и невесты, видимо, не смогли перевернуться по мыслям Бересклета, или, возможно, не захотели по каким-то там причинам -- они попросту исчезли из зала, зато прибавилось много новых персонажей всевозможных возрастов. И уже то тут, то там можно было увидеть какого-нибудь старика с бесом в ребре или вычурно-богатую даму далеко не детородного возраста.
Ещё недавно суженые женихи и невесты, родные и влюблённые души, которые, как говорится, сочетаются на небесах, теперь были порознь. Их раскидало и перемешало по всему залу, и теперь даже лысая ежовая бабушка не разберёт, кто с кем.
Кстати сказать, Лера со Шмыганюком остались вместе, хотя уже и не в свадебных нарядах. Но за большим столом они были не одни, а в компании неприятных мужчин и женщин. Среди них я узнал двоих любовников Леры, которых уже видел на недавней свадьбе. Остальные были мне незнакомы.