Театральные подмостки
Шрифт:
Мне вдруг невыносимо захотелось увидеть свою "сильную" душу.
– - А всё-таки можно мне как-то с ней встретиться, ну, с душой своей?
Лера хмыкнула и отвернулась, поглядывая в зрительный зал.
– - Увы, это невозможно, -- вздохнул Бересклет.
– - Почему? Мне просто повидаться.
– - Дело в другом: это невозможно в принципе, -- сказал Ломарёв.
– - У вас одно и то же сознание, но дело даже не в этом. Этой встречи не может быть, потому что не может быть никогда. Эта истина -- для всех. Никто никогда не видел Бога. А душа -- это частичка Бога. У неё та же
Меня это просто обескуражило. Помнится, Алаторцев говорил, что, мол, моё сознание постепенно перетечёт в душу, и тогда я себя душой почувствую. Да и другие тоже что-то подобное вещали: дескать, время надо, настоящей душой сразу не станешь, быстро только кролики родятся. И вот я постепенно претерпевал духовную революцию, неумолимо рос нравственно и эстетически, совершенствовал моральные качества и пополнялся знаниями. Всё больше и больше чувствовал себя душой, особенно когда окунулся в свою виртуальную жизнь -- и на тебе, холодным ушатом обдали. Даже не успел толком порадоваться. А теперь, получается, стать душой мне вообще не светит, к тому же она теперь самый мой лютый враг...
Мне ещё тоскливей стало, и так жалко свою непутёвую житёшку -- прямо комок к горлу подступил, и что-то предательское и коварное сжало сердце.
– - Ванечка, ты на свою душу зла не держи, -- словно угадав мои мысли, сказал Бересклет.
– - Скажи спасибо, что она такая дальновидная и расторопная оказалась. Не замени она тебя вовремя, может, и настоящая смерть пришла бы. Ну, в лучшем случае кома или летаргия.
– - Нормальная душа всегда должна какое-нибудь сознание в запасе держать, -- поддакнул Ломарёв.
– - А то бывает, искажённое сознание вытесняет разум, или сознание вовсе теряется, а заместить его нечем, и приходится телу в летаргическом сне пылиться. Без всякой пользы. Иной раз из-за этого человеку даже умирать приходится.
Тут мне рассказали, отчего летаргический сон случается. Это когда сознание временно в тусторонний мир выдёргивают. Тогда остаётся тело без сознания и валяется в спячке, пока сознание назад не вернётся. Может и десять лет пролежать, и двадцать, и тридцать, а то и больше. Ну а время всё равно идёт своим чередом, и биологические часы тикают, и песок сыплется -- энтропия, одним словом, -- а вместе с тем и сознание в тустороннем мире мужает, и душа вместе с ним. Поэтому-то люди после летаргического сна быстро стареют. В короткий срок навёрстывают упущенное и потом выглядят согласно паспортным данным. Я и впрямь вспомнил одну нашумевшую историю, где женщина проспала тридцать лет, а потом за год постарела на эти самые тридцать лет. И дальше уже начала жить в обычном временном ритме.
Мне вдруг забавно стало.
– - Ну и держала бы меня на всякий пожарный случай. Одна голова хорошо, а две -- лучше. Запас пить-есть не просит...
– - Так-то оно так...
– - вздохнул Бересклет.
– - Но если ей надо, она лучше придумает, а ты... ты -- отработанный материал...
– - И что теперь, она меня повесит или расстреляет?
– -
– - Хотя я лично бы сначала повесила, а потом для верности расстреляла... Или наоборот. Без разницы.
– - Ой, Ванюша, тебе лучше не знать!
– - с наигранным страхом в глазах сказала Лиза.
– - Это такой ужас! Такой ужас! Сначала заклюёт до смерти, а потом...
– - Лиза с жалостью на меня смотрела, покачивая головой из стороны в сторону, точно представляла себе во всех красках, какой ужас меня ожидает.
– - Ой, Ванечка, бедненький...
– - Да, разозлил ты её... Как там у поэта...
– - Бересклет важно приосанился и выдал бессмертные строчки:
Всё сметая на пути, без сомнения круша,
Лезет в бешенстве наружу разъярённая душа.
Мы, конечно, бесценный мой, на твоей стороне. И постараемся сделать всё от нас зависящее, защитим, сохраним и спасём, приумножим... и всё такое. Но дело это ох как непростое!
Лиза пошла ещё дальше.
– - Правильно, и я не согласна: нелепо Ваню ликвидировать. Он человек неплохой. Он же не виноват, что самого главного в жизни не понял... Давайте лучше придумаем для Вани какое-нибудь испытание. Душа любит, когда человек мучается. Нужно шибануть так, чтобы у него дым из ушей пошёл...
Ничего себе пожелание! Я с интересом посмотрел на Лизу: она ушла в лёгкую задумчивость, манерно прикрыв глаза, словно придумывала для меня какое-то изощрённое наказание.
– - А кто тут против Вани? Мы все -- за него, -- сказал Бересклет.
– - Только... испытания... какие могут быть мёртвому припарки? Поздно. Испытания -- это когда исправить надо, поставить на правильный путь, к истине натолкнуть. А теперь его жизненный путь занят. Да... плохо дело, плохо...
Я слушал эти вроде как здравые стенания, и никак не мог понять, какую Бересклет хочет соломку подстелить. Наконец он сделал вид, что его осенило.
– - Вот что!
– - вдруг радостно воскликнул он.
– - Тебе, Ванечка, сейчас надо на другие жизни переключиться... Поживёшь в чужих шкурах. Глянешь на себя со стороны... "Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье". Это Серёженька Есенин про такие же заблудшие души сказал.
– - И как это, интересно?
– - не понял я.
– - Очень даже просто. Зря, что ли, мы с Лизонькой тебе нормальную голову пришили... Теперь можешь копаться в чужих пороках, как в своих...
– - Забавно... Какие любопытные детали проясняются...
– - Вань, ты не думай, мы тебе очень хорошую подборочку жизней подобрали, -- сказала Лиза.
– - Уж кто-кто, а мы-то с Вячеславом Вячеславовичем в режиссуре толк знаем! Стопудово будешь доволен!
– - Ага, наберёшься опыту, сколько твоей душеньке угодно. Актёрское мастерство отточишь.
– - Соглашайся, Вань, -- сказала Лиза.
– - Всё занятие какое-никакое, а то мыкаешься в театральных стенах, болтаешься между небом и землёй как вошь на гребешке.
– - Соглашайся, Ваня, -- присоединилась и вдовушка Валерия, облизывая замасленные пальчики.
– - У тебя есть шанс исправить своё жалкое, загубленное сознание.