Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта
Шрифт:
Естественно, особняк уже утратил прежние черты дома времен владения им «птенца гнезда Петрова» – царского секретаря Ивана Антоновича Черкасова. Исчез приятный глазу фасад, отделанный в голландском стиле. В 30-е годы XIX столетия дом капитально перестроили в моде и духе нового времени, а в отделке его фасадов уже торжествовал строгий стиль русского классицизма. Одни конюшни и дворовые участки еще стойко сохраняли облик и отделку, ушедшего «осьмнадцатого столетия». Дом № 12 разделялся на две половины. Часть его комнат, составляющих парадную анфиладу, окнами выходила на набережную Мьи, другая (жилая), отделанная менее богато и пышно, смотрела в старый двор. Кстати, квартира нижнего этажа дома Волконской из одиннадцати комнат своей планировкой напоминала Пушкину его предыдущую съемную квартиру в доме
В новой съемной квартире Пушкина кроме детей, жены и ее сестер обретались крепостные дворовые люди: две няни, кормилица, лакей, четыре горничные, три служителя, повар, прачка, полотер и кроме них «старый дядька» Александра Сергеевича, слуга Никита Козлов и несколько человек иных доверенных слуг. В общей сложности 20 крепостных людей, обслуживавших семью русского поэта. Анфиладу комнат в съемной пушкинской квартире на набережной Мойки, выходящих окнами на речку, составляли буфетная, столовая, гостиная, спальная и комнаты старших сестер Гончаровых.
Детская комната, кабинет А.С. Пушкина, передняя, помещения прислуги были обращены окнами во двор, там находились здания конюшен, каретных сараев и сеновала. В каретном сарае во дворе находился «транспорт» Пушкиных: кабриолет, двухместная коляска и большой четырехместный экипаж, исколесивший на своем веку многие дороги Российской империи. В последний раз старой дорожной коляской Александр Сергеевич пользовался при своей поездке в Москву весной 1836 года, а в марте того же года ездил в свое родовое имение Михайловское на похороны матери. К нанятой в доме квартире в соответствии с контрактом также относился целый ряд хозяйственных помещений, расположенных в подвальном этаже дома (кухня с комнатой при ней, прачечная с двумя комнатами и кладовая, сухой погреб для вин и место в дворовом леднике).
А.С. Пушкин. Гравюра Т. Райта. 1837 г.
Вскоре после переезда на Мойку жизнь семейства Пушкиных вошла в привычный ритм. Александр Сергеевич кроме прозаических и поэтических трудов увлекся издательским делом, взяв на себя руководство журналом «Современник». 30 сентября 1836 года в столице вышел из печати третий том популярного журнала, в котором Пушкин опубликовал объявление, уведомляющее подписчиков о том, что «„Современник“ будет издаваться и в следующем, 1837 году», что каждые три месяца предполагается выпускать один том журнала, а подписка на него в Санкт-Петербурге принимается во всех столичных книжных лавках. Подобная реклама тогда стала своеобразным вызовом царю, наложившему в те дни запрет на издание любого нового журнала. Кроме того, поэт не имел тогда права гарантировать выпуск «Современника» в следующем, 1837 году, поскольку высочайшее разрешение на издание этого журнала действовало только в течение 1836 года.
Николай I высказал по поводу дерзких объявлений поднадзорного поэта крайнее неудовольствие, гневно заявив министру народного просвещения: «Довольно! И без того много!» Однако, несмотря на столь эмоциональную реакцию императора, Александр Сергеевич жил заботами следующего, 1837 года, не зная, что жить ему осталось всего четыре с половиной месяца. Светские пересуды о его личной жизни, постоянные объяснения с близкими, предательство старых друзей, принявших сторону его врагов, откровенное злопыхательство недругов, пасквильные письма.
Пушкин следовал законам чести, самоуважения и человеческого достоинства. Перед новым, 1837 годом, вышла из печати его повесть «Капитанская дочка» со знаменитым эпиграфом, жизненным кредо поэта: «Береги честь смолоду». В молодости Пушкин даже бретерствовал. Глубоко уважаемая поэтом Е.А. Карамзина писала сестре о нем, что «у Пушкина каждый день дуэли», она достаточно точно описывала впечатление, производимое молодым человеком в обществе. 29 состоявшихся и несостоявшихся дуэлей. Но в те годы оскорбления и клевета касались его
Как ни странно, но, по воспоминаниям близких друзей и родных, А.С. Пушкин верил в предзнаменования, гадания и народные приметы, не раз, по свидетельству поэта, предостерегавших его от крупных неприятностей и бед. Н.А. Синдаловский в книге очерков «Мифология Петербурга» приводит историю предсказания поэту известной гадалки, немки Шарлоты Кирхгоф. Автор очерков утверждает, что «ее популярность была настолько велика, что накануне войны с Наполеоном к ней даже обращался Александр I. Позднее прорицательница предсказала декабристу М.И. Пущину, младшему брату друга Пушкина, разжалование в солдаты, а за две недели до восстания предрекла смерть генерала Милорадовича». Лицеисту Пушкину гадалка обозначила все основные вехи его жизни, среди которых особо выделила его высокую популярность у соотечественников, две ссылки и, наконец, предсказала долгую жизнь, но при условии, что на тридцать седьмом году его земного существования не произойдут беды от белой лошади, белой головы или белого человека, коих он должен будет опасаться. Предыдущие предсказания гадалки сбывались одно за другим. Наступило тридцатисемилетие поэта. Присутствующий на церемонии развода Кавалергардского полка Пушкин увидел среди офицеров поручика Жоржа Дантеса и странно пошутил: «Я видел недавно процедуру развода и четкие кавалерийские эволюции этой красивой церемонии. Вы прекрасный наездник, Дантес, но знаете ли, эскадрон весь белоконный, и, глядя на ваш белоснежный мундир, белокурые волосы на вашей голове и белую строевую лошадь, я невольно припомнил одно страшное предсказание. Одна известная гадалка в дни моей юности предупреждала остерегаться в мои тепершние лета белого человека на белом коне. Уж не собираетесь ли вы убить меня?»
Мрачные предчувствия овладели Пушкиным, и, как оказалось, не напрасно. С лета 1836 года в столичных светских кругах распространились слухи об ухаживании за Натальей Николаевной кавалергарда, приемного сына голландского посланника барона Геккерна – Дантеса.
Ж. Дантес
Барон Егор (Жорж) Петрович (Осипович) Дантес (1812– 1895) жил в посольской квартире. Дом, где в те годы размещалась дипломатическая миссия Нидерландов, стоял на Невском проспекте, там, где сейчас находится здание универмага «Пассаж».
Вездесущая народная молва утверждала, что приемный сын голландского посланника выполнял довольно пикантные для своего пола семейные обязанности… Жорж Дантес приехал в Петербург в 1833 году, а в 1834 поступил корнетом в Кавалергардский полк. В январе 1836 года произведен в поручики. Считался одним из самых недисциплинированных офицеров – за три года службы получил 44 взыскания.
Он был статен, красив. Князь А.В. Трубецкой вспоминал, что «Жорж Дантес как иностранец был образованнее нас, пажей, и, как француз, – остроумен, жив и весел. И за ним водились шалости, но совершенно невинные и свойственные молодежи, кроме одной, о которой мы узнал гораздо позднее. Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккерном, или Геккерн жил с ним… Судя по тому, что Дантес постоянно ухаживал за дамами, надо полагать, что в сношениях с Геккерном он играл только пассивную роль. Он был очень красив и постоянный успех в дамском обществе избаловал его; он относился к дамам вообще как иностранец: смелее, развязнее, чем мы, русские, а как избалованный ими – требовательнее, если хотите, нахальнее, наглее, чем даже принято в нашем обществе. Дамы вырывали его одна у другой».
Л.Н. Павлищев со слов О.С. Павлищевой вспоминал, что «Дантес обладал безукоризненно правильными, красивыми чертами лица, но ничего не выражающими, что называется, стеклянными глазами. Ростом он был выше среднего. К нему очень шла полурыцарская, нарядная кавалергардская форма. К счастливой внешности следует прибавить неистощимый запас хвастовства, самодовольства, пустейшей болтовни. Дантесом увлекались женщины не особенно серьезные и разборчивые, готовые хохотать всякому вздору».
<