Техник-ас
Шрифт:
– Знаю. В бывшей барской усадьбе.
– Проводить туда сможешь?
– Смогу, только близко туда не подойти. Там везде охрана стоит.
– А если подумать?
– Ну-у-у… – Гриша задумался. – Можно вдоль речки попробовать подойти. Только там мост, и он охраняется. Если получится под ним прошмыгнуть незаметно, то дальше лесок почти к самой усадьбе подходит. Но там патрулей много. Ещё можно от церквы понаблюдать. Там, правда, не шибко видно, зато и не так опасно. Люди в церкву часто ходят, так что никто и не заметит.
– Ясно. – Я побарабанил пальцами
– Этих предателей? – В глазах Григория полыхнула ненависть. – Конечно, знаю. То все знают.
– Нужно узнать, все ли они на месте. У них одна рота надолго уезжала, и нужно узнать, вернулись они или нет. Это важно. Когда прибудет связной от партизан?
– То мне неизвестно. Утром схожу и передам, что вы здесь, заодно и про «Дружину» узнаю.
– Сегодня вторник. В субботу ближе к вечеру нужно будет проводить товарища сержанта, – я кивнул на Риту, – на базарную площадь. К этому времени мне нужна связь с отрядом. Ну а ты, как вернёшься, проводишь меня к церкви. На месте посмотрю, что там и как.
Вопреки словам Гришки, народа у церкви не было. Лишь две бабульки вышли из неё, торопливо перекрестились и, не поднимая взгляда от земли, посеменили по дороге. Я быстро осмотрелся. Увы, но от церкви из-за деревьев и строений была видна лишь крыша усадьбы Козел-Поклевских, в которой и находился госпиталь. На крыше было разложено большое белое полотнище с красным крестом посредине. Знают, сволочи, что наши по госпиталю бомбить не будут, и пользуются этим. Ну да я, в отличие от других, взращён в другом времени, и толерастией не страдаю. Если придётся, то расхреначу всё и глазом не моргну, и мне без разницы, что там разложено на крыше.
Чтобы не привлекать внимания, я решил зайти в церковь. Григорию ничего не оставалось делать, как пойти со мной. Перед входом снял кепку и под удивлённый взгляд моего провожатого перекрестился. Не сказать, чтобы я что в той, что в этой жизни был таким уж верующим, но к религии относился терпимо, главное, чтобы она, религия эта, не лезла в мою семью и мою жизнь.
В церкви стоял ни с чем не сравнимый запах ладана и восковых свечей, что горели перед иконами. Не успел я осмотреться, как к нам подошёл священник в рясе.
– Здравствуйте! – Он говорил абсолютно спокойно и даже как-то умиротворяюще, обращаясь ко мне. – Пойдёмте со мной. Вас ждут.
– Вы это мне? – Сказать, что я был удивлён, это ничего не сказать. Я здесь впервые, более того, я только что вошёл. Гришка тоже стоял с открытым ртом. – Вы уверены?
– Так велел Старец, а он не ошибается.
Мы спустились по ступенькам куда-то вниз, в подвал. Григорий остался ждать меня наверху. Перед массивной деревянной дверью мой провожатый остановился и рукой показал мне, чтобы я вошёл.
За дверью была абсолютная темнота. Я бы даже сказал, осязаемая на ощупь вязкая тьма.
Голос, что раздался из этой тьмы, был каким-то… отеческим.
– Знаешь ли ты, что означает твоё имя, Илья?
– Знаю, – ответил я, пытаясь
Почему-то я нисколько не был удивлён тому, что этот самый Старец знает моё имя.
– Верно. Но есть и другое его значение – «крепость Господня». У нас же в православии твоё имя известно как имя Ильи-пророка, что на огненной колеснице по небу летит. Так же, как и ты. Не удивляйся, – невидимый Старец буквально угадал мои мысли, – мне многое ведомо. Я хоть и слеп, но вижу больше других людей. Вот и с тобой было мне видение, что должен ты сегодня в храм войти.
На тебе благословение Господа. Не каждому дано умереть и возродиться в другом теле. Не бойся, тайна эта ведома только тебе и мне и более никому. И так и впредь будет.
Вижу, терзает что-то душу твою, покоя не даёт, хоть ты это порой и не осознаёшь. Всё оттого, что появился ты в этом мире не просто так. Миссия на тебя возложена. Должен ты спасти души невинные, что страдают здесь, рядом. Слуги Сатаны устроили преддверье ада и терзают их, пьют кровь детей христианских. Спаси тех, кого сможешь, и обретёшь покой на душе. Подойди ко мне, воин.
Чиркнула спичка, и тьму подземелья разметало по углам. От колыхающегося огонька зажглась свеча, за ней ещё одна и стало вполне возможно различать обстановку и сидящего за почерневшим от старости столом седовласого Старца.
Я сделал три шага к нему. Старец довольно легко встал и поднял руку для крестного знамения. Я склонил голову.
– Благословляю тебя, воин Илья, на подвиг ратный. Во имя Отца, и Сына, и Святаго духа! Аминь! А теперь ступай и ничего не бойся. Господь поможет тебе!
Стоило лишь выйти из церкви, как Гришка пристал с расспросами:
– А что, правда Старец там был? А какой он? А правда, что он всё-всё о человеке сказать может?
– А ты сам-то что слышал про этого Старца? – спросил я.
– Да много чего, только не верю я в это. А вообще, старики говорили, что всегда в лихую годину откуда-то приходит этот самый Старец и людям помогает. Только мало кто его видел вживую. А что он сам кого-то к себе зовёт, так я об этом и вовсе не слышал. Никто не знает, сколько ему лет, но старики сказывают, что даже когда они сами ребятёнками были, Старец уже тогда таким был. Это, конечно, церковные сказки и поповская пропаганда, но уж больно дюже интересно на него посмотреть и обо всём разузнать.
А я шёл и думал. Куда подевались настоящие священники в том, моём будущем? Как я уже говорил, к религии я всегда относился нейтрально, но вот когда священнослужители, если их можно так называть, начали освящать казино, виллы, джипы и яхты новых русских, когда они полезли в школы и даже в детские сады – вот тогда шкала моего к ним отношения резко поползла вниз. Однажды случайно услышал разговор одного «братка» с другим. Он хвастался, что «забашлял» в церкви, и ему все грехи отпустили, и он теперь чист, аки младенец, и может опять начинать грешить, а потом ещё «забашляет», и всё будет «чики-пуки».