Техник-ас
Шрифт:
– Ольха-два, атакуй зенитную батарею, ориентир четыре! Ольха-три, твои зенитки левее ориентира шесть! Я по центру! Работаем! – раздаёт указания ведущий.
Ольха-2 – это я. Высматриваю назначенную мне цель. Вот они, родимые, лупят в белый свет как в копеечку. Хотя почему в белый свет? Лупят они по мне, и довольно активно. Надо эту их активность поубавить. Доворачиваю нос в сторону фрицев и выпускаю два РС. Две дымные стрелы полетели в сторону фрицев. Выпускаю ещё два РС и добавляю из пушек и пулемётов. На выходе сбрасываю парочку ФАБ.
На развороте осмотрелся.
Чуть в стороне так же выходил из атаки ведущий. В его сторону тянулись трассеры, но, по счастью, мимо. А вот Ольха-3 внезапно как-то весь вспух и разлетелся на куски. Прямое попадание, и, скорее всего, ещё и свои бомбы детонировали. Ну, суки, вы сами напросились!
Не обращая внимания на обстрел, захожу на цель. Вот они, пара немецких 88-миллиметровых зениток, бьют в сторону подходящей основной группы штурмовиков. Прицеливаюсь и бью оставшимися РС. Чуть в стороне ведущий так же атакует следующую цель. Повторяю на выходе финт с бомбами, и вот тут мне крупно повезло. Очевидно, одна из бомб угодила в снарядный погреб, потому что тряхнуло меня неслабо.
– Внимание! Атакуем!
Это основная группа заходит на цель. И тут же в наушниках раздаётся:
– Внимание! Истребители противника!
Осматриваюсь по сторонам и вижу вдалеке тёмные точки. Вот и злые фрицы пожаловали на лёгкую, как им кажется, добычу. Ну, это им только кажется. Истребитель я или погулять вышел? Закладываю насколько возможно крутой вираж, сбрасываю оставшиеся две бомбы на подвернувшийся броневик и иду навстречу немцам.
– Внимание, – опять ведущий группы, – все в круг! Ольха-два, вернуться в строй!
Непременно вернусь, но чуть позже. На пределе дальности стрельбы беру на прицел один из «мессеров» и бью короткой очередью из 23-миллиметровых пушек. Не дожидаясь результата, чуть доворачиваю, ловлю в прицел следующего и жму на гашетку. Уже на развороте вижу, как с неба к земле тянутся два чёрных дымных шлейфа. Значит, попал.
– Ну ни хрена себе, – раздаётся в эфире чей-то голос, а я занимаю своё место в оборонительном круге, в который встали штурмовики.
Немцы, обескураженные мгновенной потерей двух своих камрадов, решили не атаковать ненормальных русских и отвернули в сторону, хотя и далеко не ушли.
На одном из витков круга в прицел вновь попадает вражеский самолёт. Ну не буду же я просто так круги нарезать. Опять жму на гашетку. Раздаётся короткая очередь, и пушки ВЯ смолкают. Всё, кина не будет, электричество кончилось, то есть снаряды. Впрочем, и те, что были, не ушли в молоко. Ещё один фриц, лишившись крыла, закувыркался к земле.
Окончательно деморализованные немцы порскнули в разные стороны, но в основном туда, откуда прилетели. Под это дело и мы потянулись на свой аэродром. А навстречу уже шли к цели штурмовики соседнего полка под прикрытием истребителей. Я чуть подотстал, чтобы в случае чего прикрыть своих, хотя бы отпугнуть наглых немцев.
Ко мне
Уже на подходе к передовой заметил, как основная группа начала заходить на немецкие позиции, поливая их из всех стволов.
– Со снарядами возвращаться нельзя, – пояснил по рации Яковенко. – Так что ищи цель и добивай то, что у тебя осталось.
Блин, а дальше что, пустым идти? А если «мессеры»? Они же нас пожгут всех как в тире. Но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Потом поговорю с Мартыновым на эту тему, а пока замечаю чуть в стороне миномётную батарею и расстреливаю по ней все патроны, что остались. Думаю, немцам будет достаточно.
На аэродром садились последними. Зарулил на стоянку и только сейчас обратил внимание, что я весь насквозь мокрый, включая зимний комбинезон. Винт замер неподвижно, а я, устало откинувшись на бронеспинку, сдвинул фонарь назад и снял с головы мокрый шлемофон. Пот тёк с головы в три ручья.
– Товарищ майор, вы как? – заглянул в кабину взволнованный механик.
– Сдурел? Смотри, Голец услышит или узнает, он тебе и «товарища», и «майора» покажет во всю широту своей души.
– Так я же уважительно, – ничуть не обиделся механик. – Вон как вас потрепало, – кивнул он куда-то в сторону.
Я выбрался из кабины и буквально офонарел. Фюзеляж и крылья в нескольких местах обзавелись пробоинами, а я в бою и не почувствовал попаданий.
Не успел я спрыгнуть с крыла на землю, как к самолёту подбежали остальные лётчики. Мне все плечи и спину обхлопали.
– Что здесь происходит?
Из-за хвоста моего штурмовика вышли Мартынов и Голец.
– Гражданин капитан! – вышел вперёд командир первого звена, тоже в прошлом майор, Егоров. – Задание выполнено, склады уничтожены. В ходе выполнения боевого задания погиб лейтенант Григорович.
Мёртвых можно не бояться называть по званию, они уже искупили свою вину кровью.
– Это точно? – вмешался Голец. – Вы лично видели его гибель? Есть ли вероятность, что он выжил?
– Все видели, гражданин капитан госбезопасности, – ответил Егоров. – Шансов на то, что он выжил, нет. Прямое попадание зенитного крупнокалиберного снаряда и детонация своих бомб.
– Ясно. Изложите потом всё письменно в рапорте. А здесь зачем собрались?
В этот момент к Мартынову подскочил старший техник.
– Товарищ капитан, – (ему можно так обращаться, он из постоянного состава), – все самолёты проверены, БК отстрелян полностью.
– Принято, – кивнул Мартынов. – Свободны. Есть ещё что-то? – это уже Егорову.
– Так точно! При выполнении задачи была попытка немецких истребителей атаковать нас. Пилот Копьёв точным огнём сбил вначале два «мессера», а потом, когда мы встали в оборонительный круг, сбил ещё одного. Немцы от атаки отказались.