Tell yourself
Шрифт:
— Где еда? — потребовала ответа Орихиме, она была не в настроении играть в его игры разума.
— Если я Вам скажу, то не получится никакого испытания, ведь так? — она могла бы закричать ещё раз. — Хотя учитывая историю наших отношений… Я мог бы дать Вам подсказку. Найдёте её в Каракура-реке, если, конечно, доберётесь до туда, — и после этих слов звонок прекратился. Орихиме захлопнула телефон, встала с пола на трясущихся ногах и повернулась лицом к своей армии.
— Крепитесь, ребята! — рявкнула она. — Нам объявили войну. Похоже, наш давний и самый опасный враг всё не оставит нас в покое.
— Хочешь сказать, это
Злость Орихиме сменилась на комически недовольный вид.
— Потому что это жульничество! — затем её брови снова сдвинулись, и она начала расхаживать по помещению. — Где бы он мог её прятать? Каким бы жестоким он ни был, не думаю, что он бы выбросил хорошую еду. Если бы я была Джеймсом Бондом, где бы я посмотрела…?
— Она веселится, да? — промычал Хинагику.
— Ага, — ответил Сюн’О, улыбаясь.
***
Урахара cётэн*, 07:45.
— Так, давай всё проясним, — Дзинта, который не хотел вставать этим утром на работу, но понимал, что лучше сделать это, чем расстроить своего босса, был частью поколения детей, выросших в обществе, пропитанном сексом. В таком случае у него были свои представления о том, что должно происходить в отношениях между взрослыми, и ничего из того, что сделал его коллега-пустой, не входило в этот список. — Сегодня Белый день. Твоя девушка испекла тебе шоколадный торт на день Святого Валентина. И в благодарность за шоколадный торт вместо того, чтобы купить ей цветы или, ну я не знаю, чпокнуться с ней, ты украл из холодильника всю еду, чтобы отправить её бессмысленно шататься по городу Каракура?
— Зачем мне покупать ей цветы? — Улькиорра, который аккуратно раскладывал последнюю партию украденной еды в холодильнике Урахары, пристально взглянул на Дзинту.
— Кхе, не знаю. Может, потому что девушкам нравятся цветы! — вскрикнул Дзинта.
— Мне не нравятся цветы, — сказала Йоруичи, сидящая рядом и попивающая молоко из чаши. — Хотя не отказалась бы хорошенько потрахаться…
Щёки Уруру вспыхнули от этого бесстыдного предложения.
— М-мне кажется, это мило, — Дзинта и Йоруичи уставились на неё, удивившись, что она вовлеклась в разговор по своей воле. — Вместо того, чтобы купить госпоже Иноуэ что-то, что отцветёт через пару дней, господин Шиффер решил отплатить ей на шоколадный торт опытом, который госпожа Иноуэ никогда не забудет.
Дзинта не был удовлетворён. Йоруичи издала звук одобрения прежде, чем выпить большую часть молока.
— А я вот думала, что ты совсем неромантичный.
— Выказывание благодарности не относится к романтике, — Улькиорра закрыл дверцу холодильника.
— Конечно же, нет. Я ошиблась.
— Прошу прощения! — Урахара заглянул в кабинет, ухмыляясь за своим веером. — Если вы все закончили прохлаждаться, то возвращайтесь к работе, пожалуйста. Кроме Вас, госпожа Йоруичи. Мне понадобится Ваша помощь, чтобы удостовериться, что подземная комната для тренировок готова к вечеру.
Йоруичи подмигнула ему из-за чаши с молоком.
—
— Я так понимаю, их цену вычли из моей зарплаты.
— Совершенно верно.
***
Клиника Куросаки, 08:15.
Стояло прекрасное и, на удивление, мирное воскресное утро. В обыкновенный день в доме Куросаки кого-нибудь уже бы ударили под дых или вырубили с пол-оборота. Но Белый день настал для Иссина Куросаки и двух его дочерей вдали от города: Карин провела их команду в национальный этап и в эти выходные они играли против школы из Саппоро.
Рукия Кучики, упёршись подбородком в руки, смотрела в окно над кроватью Ичиго, скучая по суматохе. Она тяжело вздохнула, взгляд продолжал блуждать, пока не наткнулся на знакомую фигуру, ходившую зигзагами по улице.
— Это не Орихиме? — промычала она.
— Эй, — раздался голос позади неё.
— А?
— Не прикроешься? — подушка приземлилась Рукии на голову, и она отлипла от окна, грозно смотря на Ичиго, уперев руки в голые бока. Он загородил рукой глаза, но она всё равно могла видеть румянец на его щеках.
— Не прекратишь вести себя так невинно? — парировала она.
— Я покажу тебе «невинного», — слегка злобно буркнул Ичиго, хотя не сдвинулся с кровати. Он подорвался через минуту, когда Рукия, повернувшаяся к окну, закричала.
— Она упала!
— Кто упал? — спросил он, затем взял другую подушку и запустил ею в убегающую Рукию. — Ты оденешься или нет, чёрт возьми?
***
Клиника Куросаки, 08:37.
Орихиме безостановочно кланялась Рукии, которая мигом натянула на себя пижаму прежде, чем выбежать на улицу, и теперь сидела за столом напротив неё.
— Мне так жаль. Я не думала, что настолько сильно голодна, — сказала она, жадно откусывая от хлеба, который ей предложили. Она давненько здесь не бывала; плакат с почившей Масаки Куросаки на цветочном поле сменился на другой с изображением женщины, воодушевлённо стоявшей в окружении трёх детей, ползающих у её ног. Куросаки-кун на этой фотографии притворялся животным и рычал на своих младших сестёр. Куросаки-кун, спустившийся вниз, почесал живот и обеспокоенно посмотрел на Орихиме.
— Ты в порядке? — спросил он, плюхаясь на подушку рядом с Рукией.
— Да, — Орихиме проглотила кусок, чтобы не разговаривать с набитым ртом. — Я упала в обморок, потому что была голодна. Спасибо за хлеб.
Если Ичиго и Рукия знали что-то об Орихиме, так это то, что в её доме всегда была еда. У неё был очень быстрый обмен веществ, и она не могла протянуть долго без еды.
— Ты не завтракала? — спросила Рукия, подхватив мысли Ичиго, как это делают парочки. Орихиме подняла свой взгляд к потолку, улыбнулась, почесала подбородок, а затем продолжила вертеться, как осьминог.