Tell yourself
Шрифт:
Орихиме уставилась на замки перед ней. Была одна городская легенда на их счёт: если заполучить замок своего возлюбленного и прикрепить его к этой ограде, то он предложит вам встречаться. Она вспомнила, как хотела раньше заполучить замок Куросаки-куна.
— Урахара Киске уезжает в командировку в июле, и он предложил мне поехать с ним. Пока нас не будет, магазином будет заведовать коллега Тессай, — Улькиорра всегда смотрел на Орихиме, когда говорил подобные вещи. Это был его бессловесный способ выразить свою неуверенность, спросить её, что она думает по этому поводу.
Он
— Он хочет, чтобы ты поехал с ним? — переспросила она, рука дёрнулась, желая дотянуться до него, повернуть его лицо к себе, успокоить себя, что он просто ждёт предлога, чтобы сказать «нет». — На сколько? — что она делает? Разве она не ведёт себя эгоистично? Разве она не вела себя, как напуганный ребёнок?
— Я не знаю.
Нет, господин Урахара. Ей очень жаль, но она не могла разлучиться с Улькиоррой. Не сейчас. Не когда всё менялось. Не когда друзей не было рядом. Кто-то там в её подсознании пронзительно кричал: «Нет-нет-нет-нет-нет!»
И тут она улыбнулась. Безумной улыбкой, которая была настолько искренней, что Орихиме аж удивилась, откуда она вообще взялась и как посмела предать её в такой ответственный момент.
— Прекрасно! — она не лгала. Он не сможет прочесть её, как раскрытую книгу, если она будет искренне рада тому, что ему предложили шанс покинуть город Каракура. Может, если он не нашёл своего предназначения здесь, то найдёт его… Где-то там, куда они едут.
А куда они ехали-то? На самолёте? Она отпустила какой-то комментарий по поводу того, что она никогда не летала на самолёте. Он рад? Он вообще согласился? Им придётся делать ему паспорт? Он должен был быть рад, потому что она была рада за него. Она взяла его за руки и сказала ему и самой себе, что она была рада за него.
— Ты не расстроена? — он попытался поставить под сомнение её искренность, но она не позволит ему сделать это. Она затолкает свои чувства в глубокий ящик и закроет его на замок, позволив ему увидеть лишь чистое и прекрасное одобрение.
— Почему? — она была так занята сокрытием своих ран, что не заметила вспышку боли у него в глазах. Всё вполне логично. Он уже принял решение ещё до того, как решил проконсультироваться с ней, и она не собиралась останавливать его на пути к реализации своего человеческого потенциала, когда он уж так далеко продвинулся.
— Иноуэ-сэмпай? — первогодка, которую послали на её поиски, зашла на крышу с лестничной клетки. — В клубе рукоделия проблемы с пистолетом для склеивания … — и хотя красивая девушка была повёрнута к ней спиной, ей было тяжело смотреть на неё, словно Иноуэ, схватившаяся за проволочную изгородь и устремившая взгляд к небу, была какой-то незнакомкой, нежели той самой беззаботной школьницей. Перед ней стояла картина несчастного сердца, зовущего на помощь. Но тут Орихиме обернулась, натянув то самое превосходно-забавное запаниковавшее выражение лица.
— Проблемы с пистолетом для склеивания?! Тогда чего мы стоим?! — она кинулась вперёд, обвила рукой шею десятиклассницы и потащила её вперёд.
***
Когда пистолет для склеивания починили и виновная сторона, чрезмерно энергичный десятиклассник, был отруган Исидой, собрание отложили. Орихиме помогла убрать ткани, а затем отклонила предложение поесть мороженного с младшеклассниками.
—
Некоторые озвучили свои возражения, другие посоветовали, как сбить температуру, и понадеялись, что она не разболеется вконец перед выпуском. Младшеклассники милые, как щеночки, ещё не познавшие школьной нервотрёпки.
Орихиме уходила из школы без единой ностальгической мысли и даже не взглянула на дорогие сердцу места. Но что важнее, она не позволила ни голове, ни плечам опуститься ни на секунду, потому что за ней шли следом.
— Исида-кун, не волнуйся. Со мной всё будет в порядке.
Исида Урю не перестал идти, продолжая смотреть на неё и стремясь разорвать дистанцию между ними.
— Ты бы обычно не отказалась от мороженного.
— Да нет. Я недавно набрала вес.
— Где Улькиорра? — это имя нашло пробоину в её защите и пронзило сердце, словно игла. — Обычно он ждёт тебя у ворот.
— Не знаю. Наверное, занят.
Урю остановился, его пальцы сжались на ручке портфеля.
— Ты сегодня как-то холодна, Иноуэ, — даже он сам понял, что сказал это как-то раздражённо, но не один Улькиорра заметил её привычку замыкаться в себе, и точно уж не он один волновался за неё. Она замедлилась в паре ярдов от него. Урю сдержал свои чувства, как делал это уже тысячу раз. — Мне жаль, — произнёс он, — я не хотел…
— Нет, ты прав, — Орихиме обернулась к нему с самой печальной улыбкой, которую он когда-либо видел. — Я была несправедлива к Исиде-куну.
Пока они молча шли, он думал, что единственная несправедливость заключалась в том, что она не любила его, но он вот всё ещё испытывал к ней подобные чувства. Запоздало он заметил, что она пошла домой другим путём, тем, который проходил через магазин рукоделия. Он не стал спрашивать, куда она идёт. Она и не говорила. Она лишь сошла с дороги на покрытый травой склон, направляясь к небольшой детской площадке. Ближе всего к ним были качели; она бросила на землю свою сумку и уселась на пластиковое сиденье. Урю замешкался на мгновение, но потом занял свободное место рядом с ней. Шла ли она сюда намеренно? Или же это было просто самое первое место, которое попалось ей на глаза?
— Исида-кун, — сказала она после того, как недолго молча покачалась на качелях, — как не дать кому-то уйти?
Тысяча вопросов пронеслась в голове Урю вместе с теми воспоминаниями, которые он бы предпочёл не вспоминать.
— Ты говоришь этому человеку «Не уходи» и надеешься, что он послушает тебя, — Орихиме рассмеялась.
— Правда? Всё так просто? — качели скрипнули, когда она осторожно раскачалась взад-вперёд. — Интересно, почему мне так тяжело сказать это Улькиорре-куну? — она могла чувствовать вопросительный взгляд Урю. — Он не понимает этого, но он на десять шагов впереди меня. Хоть он и думает, что не знает, что делать, и не уверен в своём будущем, он намного спокойнее меня. У него сильное сердце, которое никогда не дрогнет. Невооружённым глазом видно, что он старается изо всех сил, потому что эта жизнь важна для него.