Tell yourself
Шрифт:
Дебаты длились уже долго, с тех пор, как они отклонились от изначальной темы, и спор вовлёк всех работников, кроме Улькиорры. Он не жаловался. За время работы здесь он понял, что ничто меньше телесных увечий не сможет мотивировать его коллег, а даже они знали, что он не бьёт детей.
Поэтому он выполнял их работу за них. Конечно, очевидно, что он справлялся с ней лучше.
Телефон Орихиме начал верещать. Она извинилась и ответила на звонок.
—
— Всё в порядке? — спросил Урахара, когда Орихиме повесила трубку. Она повернулась и раздражённо взглянула на него.
— Всё не в порядке! — крикнула она, но отказалась развивать тему.
Орихиме бегала по магазину, беря закуски и конфеты. Улькиорра в качестве последнего задания на сегодня оплачивал их, используя свою скидочную карточку работника, пока Орихиме этого не видела. Домой они шли в относительной тишине; Улькиорра нёс пакеты, а Орихиме что-то бормотала себе под нос и иногда пинала ногой дорожные знаки. В определённый момент она посмотрела на Улькиорру и спросила:
— Ты когда-нибудь просто… Угх! — Улькиорра думал с минуту.
— Да, — ответил он.
— А по тебе и не скажешь.
— Сочту за комплимент.
***
Татсуки пришла, опоздав на полчаса, всё ещё в школьной форме с футбольной сумкой, висящей на плече. Она выглядела уставшей и поприветствовала Орихиме, подозрительно улыбнувшись.
— Прости, что опоздала. Тренер временно отстранил меня на пару дней.
— Отстранил? — крикнула Орихиме. — За что?
— Ты хочешь услышать историю целиком или нет? — Татсуки кинула свои вещи на пол и сняла обувь. Затем она заметила сидящего за столом Улькиорру, не спеша попивающего чай. — О, и ты здесь.
— Я живу здесь, мусор, — немедля ответил он. Орихиме встала между ними.
— Не волнуйся, Татсуки-тян, мы можем поговорить у меня в комнате! Я всё равно притащила туда всю еду, — она взяла Татсуки под руку и повела её в комнату дальше по коридору.
Улькиорра остался в гостиной, не желая слушать их болтовню. В последний раз, когда Орихиме приводила друзей на посиделки с закусками, квартира заполнилась неистовым смехом, разговорами о макияже и оценками физической привлекательности их одноклассников. А, и одноклассниц - с ними же Чизуру была. Ему стоило признать, что ему было немного любопытно, что вызвало у женщины злость, но она всё равно его просветит, когда выплеснет ярость.
Улькиорра наслаждался своим чаем, позволяя мыслям утечь в другое русло. В последнее время он стал намного спокойнее. Это было странно, но и не неприятно. Как спокойствие, сильно
Это спокойствие не было пустым.
— Вот придурок! — ну нет же пустоты.
Его голова повернулась в направлении коридора. Похоже, женщина сейчас разразится тирадой. Он подумывал вздремнуть перед тем, как начать готовить ужин, потому что устал от работы с самого утра, но, кажется, этот парад оскорблений не даст ему ни шанса на сон.
В спальне Орихиме Татсуки наблюдала, как её лучшая подруга осматривалась по сторонам, чтобы выместить на чём-то свою злость.
— Успокойся, Химе, — она кинула в рот картофельные чипсы. — Всё не так страшно.
— Нет же! — вскрикнула Орихиме, взяв неоткрытый пакет чипсов и с яростью открыла его, разбросав всё содержимое. — Как ты можешь вот так просто тут сидеть? Он тебе нравился. Ты набралась смелости признаться ему, и, знаешь ли, отказать — это одно дело, но разболтать всем своим сокомандникам — совсем другое!
— Я знаю. Поэтому я и врезала ему, — сказала Татсуки, ухмыльнувшись.
— Поэтому тебя отстранили? — усмехнулась Орихиме.
— Я сломала ему нос. Он обещал подать на меня в суд, но, блин, если бы мне платили тысячу йен каждый раз, когда кто-то говорил мне это, — Татсуки легла на пол, согнув ноги и положив пакет с чипсами к себе на живот. Она потянулась за новым пакетом и стала рассматривать его форму. — Просто это бесит, понимаешь? — тихо сказала она; вся небрежность и сарказм улетучились из её голоса. — Я всегда гордилась тем, что прекрасно определяю характер человека, и вот я слепо влюбилась в самого большого придурка в школе. Наверное, людей не так просто читать, как книгу, — Татсуки прикрыла глаза рукой, а Орихиме положила подбородок на колени своей лучшей подруги.
— Не плачь, Татсуки-тян. Он не стоит этого.
— Знаю, — прошептала Татсуки. Она сделала глубокий вдох. — Он мне очень нравился, Химе, — Орихиме легла рядом с ней и обняла её за трясущиеся плечи. — Я просто чувствую себя такой глупой. Как я могла влюбиться в кого-то такого?
— Потому что ты думала, что он другой, — сказала Орихиме, нежно поглаживая волосы Татсуки. — И тебе нравилась его задница.
— Она и сейчас мне нравится, — Татсуки выдавила из себя смешок. Орихиме смахнула слёзы, которые капнули на руки Татсуки.
— Послушай, парни, которые не видят призраков, отстойные. Вот о чём бы вы говорили с ну-как-там-его? Ты можешь себе вообразить свидание, во время которого неожиданно Куросаки-кун и Кучики начинают сражаться с пустым, и ты такая: «Ух ты ж!» — а он такой: «Что?» — а потом ты вспоминаешь, что он не может видеть призраков? И ты ведь не можешь сказать ему, что твои друзья всё время сражаются со злыми духами: он сочтёт тебя за сумасшедшую.
— То есть, я не такая? — жалостливо спросила Татсуки.