Тело в шляпе

Малышева Анна Жановна

— Там годится любой биологический материал. Кровь, волосы, ногти. Чувствовалось, что Кусяшкин хорошо подготовился к вопросу.

— Откуда у вас кровь, волосы, ногти невинного младенца?

— Из детского сада. Куда-то они там его водят, в какое-то дошкольное учреждение. Скажем, что я подослал своего человека и он отрезал волосок.

— Ладно, скажем. Только мне теперь надо договориться с капитаном Коноваловым. Будем надеяться, что он наш план одобрит. И в засаде посидит.

— Да, пожалуйста, — обрадовался Кусяшкин, — пусть обязательно посидит в засаде. И пусть, если можно, будет повнимательнее.

Капитан одобрил. Распускание слухов велел проконтролировать. Наивный человек — завтра

Кусяшкина навещает Алиса, и для того, чтобы нужный нам слух охватил широкие слои населения, более сильного и надежного средства придумать невозможно. Что касается меня, то я намеревалась покинуть стены гостеприимного института Склифосовского еще до прихода этой милой Девушки. Пусть уж сами.

Глава 32. ВАСИЛИЙ

То, что главными конкурентами прославленной фирмы ВИНТ была фирма ГСМ, старший оперуполномоченный узнал без труда, ибо об этой коммерческой тайне говорил весь околокомпьютерный мир. Проверку ГСМ Василий решил поручить своей «младшей», то есть последней жене. Капитан Коновалов, как уже упоминалось, женат был трижды. Первая, то есть «старшая» его жена Ксюша работала врачом "Скорой помощи", так что к расследованию убийства Гарцева — Грушиной ее привлекать было бесполезно. Вторая, то есть «средняя» (хотя «старшая» Ксюша была моложе ее на восемь лет) жена Алла Михайловна по профессии была психологом, а Василий считал, что представитель столь странной профессии не то что следствию, а вообще никому и ничем помочь не может. "Психология — продажная лженаука империализма", — любил повторять старший опер, что, собственно, и привело к скоропостижному разводу — Василий и Алла Михайловна прожили вместе всего десять месяцев. Зато последняя его жена Елена трудилась на ниве выколачивания налогов из тех, кто уклонялся от конституционной обязанности их платить. Бюджсет, благодаря стараниям Елены Коноваловой, в девичестве Мухиной, пополнялся активно, а потому и карьера ее складывалась удачно: в свои относительно юные годы — всего тридцать — бывшая жена старшего оперуполномоченного имела должность начальника отдела налоговой полиции. И сведениями, порочащими компьютерные фирмы, должна была располагать по долгу службы.

Как только Василий набрал первые три цифры номера телефона Елены, в дверях появился известный телепат полковник Зайцев.

— Старшенькой своей позвони, — велел он. — Пусть конкурентов пощупает по своим налоговым каналам.

— По налогам у меня младшенькая, — холодно поправил начальника Василий.

— Ладно, младшенькой, — добродушно согласился Сергей Иванович. Немудрено запутаться в толпе твоих жен. Вот в мирное время (так полковник называл застойные годы) тебя бы с такой анкетой и с такой головой (не мозги имел в виду полковник, а прическу) близко к органам не подпустили.

В целом клички бывших жен ("старшая", «средняя», "младшая") Василия устраивали и окружающим были ясны, смущала только туманность перспектив. Как он будет называть четвертую жену? "Самая младшая"? А пятую? Во время обсуждения этой острейшей проблемы в коллективе второго отдела полковник Зайцев придумал выход: во избежание путаницы с нумерацией жен больше не жениться. Василию совет понравился, но пока чисто теоретически. Как устроить это на практике, то есть как можно жить на свете — и не жениться, он себе представлял слабо.

Старший оперуполномоченный никогда не претендовал на то, чтобы его называли интеллигентным человеком. Более того, он категорически против этого возражал. Вместе с тем с бывшими женами он поддерживал исключительно теплые и нежные отношения, чем промышляют гнилые и мягкотелые интеллигенты.

Василий считал, что дружба с Ксюшей, Аллой Михайловной и Еленой,

равно как и дружбы вышеупомянутых дам друг с другом, — это всецело его заслуга. Он считал, что "просто так" или "само собой" хорошие отношения между бывшими супругами сложиться не могут. Кто-то, либо он, либо она, должен очень этого захотеть. Он считал также, что если не удастся втереться бывшей жене в доверие и подружиться с ней после развода, то придется занести ее в список своих злейших врагов. То есть отношения между бывшими супругами могут быть либо очень хорошими, либо очень плохими. Третьего не дано.

Василий был убежден, что плодить лишних врагов — дело неблагодарное и опасное, но опасность эта возрастает во сто крат, если во вражеском стане оказываются твой главный бухгалтер, телохранитель или жена (муж), потому что каждый из этих троих располагает множеством компрометирующих тебя сведений. Вывод? Во-первых, расставаться с бухгалтерами, телохранителями и женами надо деликатно; во-вторых, по возможности держать их в поле зрения.

Бухгалтера и телохранителя у старшего оперуполномоченного никогда не было, зато практика расставания с женами была отработана до мелочей.

Первое правило капитана Коновалова звучало так: "Как бы ни складывались обстоятельства, уходить от одной женщины к другой нельзя ни в коем случае". Это можно делать только тогда, когда требуется не просто уйти, но и нанести сокрушительный удар по ее драгоценному самолюбию, отомстить, отыграться за собственные страдания. Вот тогда нужно не просто известить ее о том, что уходишь к другой, но и обязательно добавить, что та, другая — лучше. КПД акции многократно усилится, если сопроводить это сообщение подробным перечнем позиций, по которым ТА лучше ЭТОЙ. Если же мстить особо не за что, уходить надо якобы в никуда.

Василий, инструктируя муровскую молодежь, с цифрами и фактами в руках доказывал, что любая нормальная женщина простит "несходство характеров", но не простит соперницу. Появление другой женщины в жизни бывшего мужа возможно, но потом, позже. Практика Василия показывала, что карантин между одной и другой (между той, от кого ушел, и той, к кому в результате прибился) должен быть не менее шести месяцев. В таком случае «бывшая» и «будущая» могут даже стать подружками.

Второе правило капитана Коновалова звучало так: "Не оставляй девушку, с которой расстался, своим вниманием". Женщины, учил Василий желторотых сержантов и лейтенантов, не терпят пустоты. Ушел? Прекрасно. Но почему не позвонить, не поболтать по-дружески? Почему не поздравить с праздничком и не подарить цветочек? Им же приятно! Они же будут благодарны! А благодарность — это страшная сила и практически единственное противоядие против накопленных за годы (месяцы, дни) семейной жизни обид.

Третье правило было таким: "Уходя, не говори, что. уходишь навсегда". Зачем сеять панику?

Зачем угрожать бедной женщине тем, что "я никогда не вернусь"? Это так же глупо, как истерически орать "Пожар!" в переполненном концертном зале могут как задавить, так и затоптать. Куда гуманнее сказать на прощание нечто вроде:

"Нам надо отдохнуть друг от друга" и "Поживу-ка я пока на вокзале".

Правила капитана Коновалова действовали безотказно, правда, с «младшей» женой Еленой Василию пришлось труднее, чем с предыдущими. Первый год — целый год! — после развода ни видеть Василия, ни разговаривать с ним она не хотела. Дело в том, что Елена ("знать бы заранее" — говорил он потом) оказалась болезненно ревнива. Уход капитана из семьи был воспринят Еленой как подтверждение ее давних подозрений. Василий, разумеется, был смертельно оскорблен подобными предположениями. "Так нельзя, дорогая, — говорил он, — твоя маниакальная ревность приобретает масштабы стихийного бедствия".