Телохранитель
Шрифт:
— Кто-нибудь еще занимается здесь?
Ники отрицательно покачала головой.
— Ничего подобного. Это, похоже, моя личная комната для аэробики. Да и вообще, пожалуй, кроме меня здесь этим никто не занимается.
На выбеленных стенах комнаты не было почти никаких украшений и картин, лишь несколько фотографий. Он начал разглядывать их: на всех была изображена Ники Мэррон в разном возрасте. Там были снимки из школьной жизни, видимо, она играла в какой-то пьесе в школьном театре.
— Это "Изюминка на солнце",— пояснила она, застенчиво улыбнувшись.— Восьмой класс. Миссис Паркер — наша классная
Она махнула рукой в направлении стены:
— Это моя персональная стена славы,— сказала она вроде бы с безразличным видом.— На ней нет ни золотых, ни платиновых дисков.
— Да, но это пока…
— Нет. Никогда!— с каким-то ожесточением бросила Ники.
Фрэнк посмотрел на одну из фотографий — на ней Ники было лет семнадцать-восемнадцать, и она стояла впереди музыкальной группы. В руке у нее был зажат микрофон. И даже эта неподвижная сцена говорила о том, что Ники пела от всей души.
На следующем снимке уже были две девушки с ансамблем.
— Это ты и Рэчел?— спросил Фрэнк.
Ники двинула плечом.
— Когда я была в школе, я организовала группу. Мы играли на танцах в старших классах, что-то очень простое. Потом к нам присоединилась Рэчел,— Ники рассмеялась.— Ты можешь представить, она даже тогда была очень талантлива и стала центром внимания.
— И что?
— Ну, а я бросила это…
— И ты больше не вернулась?
— Было ведь ясно, кто у нас звезда в семье,— Ники говорила спокойно, в ее голосе не было ни капли горечи или зависти. Она просто констатировала факт, но ее улыбка была какой-то жалкой, с налетом сожаления.
Генри постучал в стеклянную дверь.
— Все готово, Фрэнк. Они приступят к работе завтра. А ты не задумывался, сколько все это будет стоить? Рэчел просто необходимо получить этого "Оскара", чтобы оплатить расходы своей охране.
— Ну, это гораздо дешевле, чем быть убитым,— серьезно сказала Ники.
Фрэнк улыбнулся.
— Я рад, что хоть кто-то на моей стороне. Пошли, Генри, нам пора!
— Куда теперь?
— В гараж.
— Для чего?
— Увидишь.
— Увидимся, Ники, пока,— крикнул Генри уже снаружи. Но она не услышала его. Она уже запустила кассету и включила звук на полную мощность.
— А что такое с гаражом?— спросил Генри, когда они вдвоем взбирались по травянистому пригорку к дому.
— Дело не в гараже,— ответил Фрэнк,— а в том, что в нем находится.
— Машины?
Фрэнк Фармер кивнул.
— Ты собираешься поставить на них броню?
Фрэнк остановился на мгновение, обдумывая эту идею, потом решил отказаться от нее.
— Нет, скорее всего это будет очень сложно сделать. Но мы должны устранить все возможные намеки.
— Намеки? Намеки на что?
— Я не хочу, чтобы любой человек в городе, увидев нашу машину, мог определить сразу же, кому она принадлежит.
Генри подошел к двери гаража и нажал кнопку, включавшую подъемник ворот.
— Я не думаю, что здесь можно обнаружить то, что ты называешь намеком.
Ворота загремели, открываясь, и перед ними оказались багажники трех лимузинов Рэчел Мэррон.
— Ты уверен?— спросил Фрэнк.— А это что?— он показал на номерной знак здоровенного "кадиллака".
— А… это…
— А здесь?— на номере светло-серого "мерседеса" значилось "Рэчел-3".
Фрэнк повернулся к третьей машине, это был большой "ягуар" ХКЕ, очень популярный среди голливудской элиты. Если не считать его окраски — жуткий, режущий глаз розовый цвет, то на номерном знаке опять же читалось "Рэчел-1".
— Да, я бы посчитал это намеком,— засмеялся Генри.
Фрэнк поднял капот "ягуара" и нагнулся к мотору. Через секунду распределитель был в его руках.
— Послушай, это ведь любимая машина Рэчел.
Фармер лишь пожал плечами, явно показывая тем самым, что это его не касается.
— На этой машине вообще нельзя больше ездить,— приказал он.— И достань новые номера для других машин.
Генри сделал пометку в блокноте.
— Слушаюсь, босс.
В течение нескольких следующих дней бригады строителей работали сменами по двенадцать часов, выполняя все указания Фрэнка Фармера по улучшению системы безопасности. Забор, через который был пропущен ток, соорудили в рекордный срок. Через неделю все телекамеры наблюдения были уже на своих местах.
Фрэнк Фармер лично побеседовал с каждым одетым в форму сотрудником службы безопасности, которые должны были нести вахту на воротах и следить за телевизионными камерами. Служба охраны — обширный и сложный бизнес в богатейших районах Лос-Анджелеса. Поэтому не ощущалось нехватки в фирмах, готовых предоставить именно тех людей, которые требовались. Их проверяли на детекторах лжи, самым тщательным образом опрашивали, задавая в частности вопросы о причастности к употреблению наркотиков и алкоголя и о нарушении правил дорожного движения. Фрэнк выразил удовлетворение теми людьми, которых нанял, хотя он понимал, что вряд ли можно ожидать особого героизма от сотрудников охраны. Ведь когда речь идет о деле, охранники выступают лишь в качестве наемных полицейских и не сделают больше, чем на двадцать долларов в час, которые они получают. Люди не будут рисковать своей жизнью за четыреста восемьдесят долларов в неделю, плюс плату за неурочные часы.
Девейн ворчал по поводу стоимости, Рэчел жаловалась на неудобства и на то, что ее собственность была обезображена, Фрэнк беспокоился лишь о качестве работы. Лишь один человек был доволен всей этой суетой — Флетчер.
На несколько дней мальчик забросил свои игрушечные корабли и наблюдал за строительством ворот и стен, с восхищением следил за грохочущим бегемотом-бульдозером, который пыхтя ездил по территории, выкорчевывал деревья и без всякого труда ломал стены.
Когда строительные работы перестали представлять для него интерес, он стал наблюдать за тем, как Фрэнк Фармер обучал Генри трюкам вождения автомобиля. Большой "кадиллак", оглушительно шумя, несся по дороге, набирая скорость. Потом Генри вдруг резко поворачивал руль вправо, ударял по тормозам, выжимая одновременно педаль газа. Шины визжали как сумасшедшие ведьмы. Огромную машину заносило вправо и, удерживаемая тормозами, она разворачивалась в облаке пыли. В течение секунд "кадиллак" совершал поворот на сто восемьдесят градусов, готовый вновь ринуться вперед, но уже в обратном направлении.