Тема с вариациями
Шрифт:
Ж е н щ и н а. Это очень досадно. Метрика — весьма важный документ. Следовало ее беречь пуще всего.
С т а р у ш к а. Что там еще?
К о с т я. Она говорит, что во время войны надо было пуще всего беречь метрику.
С т а р у ш к а. Вы скажите ей, Костя, что если бы мы все во время войны больше всего берегли наши метрики, то в Америке был бы Гитлер, а у нее вместо метрики собачий номер. Переведите это.
К о с т я. Госпожа Глушкова говорит, что во время войны наши люди не берегли даже свои жизни. Зато сберегли весь мир.
Ж е н
К о с т я. Она говорит, что у них тоже была война.
С т а р у ш к а. У них — тоже. А у нас — война. У нас земля горела! Костя, скажите ей, что у нас земля горела! А она — метрика!..
К о с т я. Ей не надо этого переводить, Зинаида Григорьевна. Она все это знает.
С т а р у ш к а. Понимаю. Ну, так переведите ей, что я еду не в Америку. Я еду к своему сыну. И поеду. Чем можно заменить метрику?
К о с т я. Чем можно заменить метрику?
Ж е н щ и н а. К сожалению — только метрикой. Очевидно, придется ее восстановить. Это пустяки. У нас тоже встречаются рассеянные люди, которые что-нибудь теряют. Где их нет, не так ли? Надо только обратиться в ту организацию, которая зарегистрировала акт рождения госпожи Глушковой, и вам, без сомнения, пришлют дубликат метрики взамен утраченной. Даже по почте.
К о с т я. Она советует вам получить дубликат метрики с места рождения и не сомневается, что это можно сделать даже по почте.
С т а р у ш к а. Правильно. Она только забыла, что я родилась семьсот лет назад. И уже давно умер тот человек, который меня записал, и то место немцы сровняли с землей, и вообще это чудо, что я сама еще живу на свете. Переведите ей все это, мой добрый Костя! А еще лучше — ничего не переводите. Потому что — как ей не стыдно, молодой женщине, говорить все это мне, старухе. Но зато переведите ей, что она может не улыбаться. Если все упирается в метрику, то я уверена, что она у меня будет.
К о с т я. Госпожа Глушкова благодарит вас за совет и выражает уверенность, что наши люди дадут ей метрику.
Ж е н щ и н а (улыбаясь). Это превосходно. Тогда не будет никаких препятствий.
С т а р у ш к а. Если это все, так идемте, Костя. Я уже хочу на свежий воздух.
Ж е н щ и н а. У госпожи Глушковой есть какие-то вопросы?
К о с т я. Нет. Это немного о том, о чем мы начали сегодня разговор. О погоде.
Ж е н щ и н а. Да, климат своеобразный. Прошу передать госпоже Глушковой пожелания успехов.
К о с т я. Желает вам успехов.
С т а р у ш к а. Ну-ну.
Ж е н щ и н а. Что говорит госпожа Глушкова?
К о с т я. Благодарит за пожелания.
Обмен поклонами. Женщина уходит. Костя и старушка выходят на авансцену.
С т а р у ш к а. Новое дело. Теперь как быть с метрикой?
К о с т я. Метрику мы восстановим. Вы действуйте сами и дайте мне
С т а р у ш к а. Спасибо, Костенька. Хотя, как говорится, лучше маленький подарок, чем большое спасибо.
Большой стол с телефонами разных цветов. За столом н а ч а л ь н и к — мужчина средних лет в штатском. Он пьет чай и просматривает бумаги.
Входит с т а р у ш к а с бумагами в руках.
С т а р у ш к а. Дорогой товарищ начальник! Ваша секретарша ни в чем не виновата. Она меня действительно не пускала. Это все я. Спросила, кто тут у вас самый главный, и нахально вошла. Вы меня извините, я знаю, что вы человек очень занятой. Но когда вам будет, дай вам бог здоровья, тоже восемьдесят, вы поймете, что у меня также не ахти как много времени.
Н а ч а л ь н и к (улыбнувшись). Хотя мне и меньше восьмидесяти, но кое-что соображаю. Садитесь и рассказывайте.
С т а р у ш к а (отдавая ему бумаги). А тут все есть. (Пока начальник просматривает бумаги, тихо говорит.) Все… И про сына… И когда он уехал… Про приглашение… Про метрику… Про все мои мучения… В общем, все…
Н а ч а л ь н и к (отложив бумаги). Значит, вы все взвесили и твердо решили — ехать. Так?
С т а р у ш к а. А если бы у вас был сын почти шестидесяти лет, а вам было бы восемьдесят и вы были бы мамой, вы не хотели бы повидать сына? И внуков? И правнуков?
Н а ч а л ь н и к. Даже если бы папой, и то хотел бы. А возвращаться вы хотите?
С т а р у ш к а. Здравствуйте. Вопросик называется. А вы бы не хотели вернуться, даже если бы вы были прадедушкой? Посмотрю на всех и — гуд бай! (С улыбкой.) Я уже выучилась.
Н а ч а л ь н и к. Понятно. Одно неясно. Все-таки, скажем прямо, возраст ваш (смотрит на бумаги), хоть и не полагается даме говорить об ее возрасте…
С т а р у ш к а. Перестаньте. Какая я дама?
Н а ч а л ь н и к. Нет, почему же… Вам никак больше семидесяти пяти не дашь.
С т а р у ш к а. Фу! Перестаньте меня сбивать с толку. Все восемьдесят — это уже по паспорту. А на самом деле… Вы же знаете, что такое женский паспорт? Короче, еще небольшой гак у меня имеется. Но это между нами. Этого никто не должен знать.
Н а ч а л ь н и к. Все. Мне повторять дважды не надо. Итак, возраст ваш как ни кидай, но вполне почтенный. Поездка туда, поездка обратно — все это, даже для молодого человека, нагрузка существенная. То, что вы решаетесь на нее, делает честь вашему материнскому чувству. А вот как же ваш сын? Неужели он не боится вас перегрузить? Слетал бы сам?