Темная лошадка
Шрифт:
«Зверь» меня убьет. Это точно. Федор убивать не будет, это сделает «зверь».
Меня заклинило на этом жутком слове. И ни о чем другом я думать не могла. Я сама влезла в этот сарай и сама погибну от собственной глупости. Все. Это конец.
А ведь я так и не подарила маме расписанную под голландцев тарелочку, мелькнула неожиданная мысль, забыла купить сестренке канарейку…
Чего это я…?! Долги-итоги подбиваю?!
Рано, Соня, рано. Давай крутись, думай, пока не поздно! Сейчас ты один на один с этим Федей-похитителем. Он податливый, он
Но сколько я не плакала, не умоляла, Федор ко мне не вышел. Крикнул: «Счас кляп воткну!». И все.
Я в ответ крикнула — козел! И сдалась. Обвисла поудобнее в путах и приготовилась к смерти. Мольбы и заклинания истощили разум, отняли последние силы, и надежда, тихим призрачным корабликом, покачиваясь на волнах жизни, уплыла за горизонт. Пафосные аналогии приходят на краю жизни, оказывается. Как эпитафии. Скорбные, прямо скажем, возвышенные мысли подарили еще одно видение: гранитного барана мама, безусловно, воздвигнуть на моей могиле не даст, но что-то беломраморное с ангельскими крыльями упорно маячило перед глазами.
Кранты, тебе Сонька. В этом грязном сарае тебя и уконтропупят. Приедет некий зверь, очень скоро, и придушит тебя рукавицей.
Ты побарахтаешься, может быть, укусишь, если повезет… Могилку тебе под яблонькой выроют…
Интересно, а кто все же приедет? Федор обронил фразу о моем «итальянском муже»… А это значит…
Я поерзала в путах, встала прямо и собрала в кучу расползающиеся мысли. Приедет человек близкий дому Кутеповых. Или хотя бы хорошо осведомленный.
Это мне на руку? Или совсем наоборот?
Скорее всего, наоборот, грустно предположила я. Я стала опасна, я смогла объединить воедино деревню Козлово, похитителей и этот сарай. Пусть случайно, так сказать, по запаху, но враг-то не знает, чего еще я там намыслила…
Значит, — убьет. Ей же ей, убьет.
Поторговаться?
Врядли выйдет. Свобода дорогое удовольствие, а за похищение срок нешуточный. Рисковать не будут.
Но кто?! Кто приедет в виде «з в е р я»?!
Рената? Она лучше всех знает обитателей деревни. Она помогла одному внуку с учебой, второму с работой…
Стоп. Дед Авдей говорил, что оба внука трудятся на мебельной фабрике. Скотч, в обилии валяющийся по всему сараю, явно утащен оттуда козловскими грузчиками. Они работают на Митю?! Он их директор и руководитель!
Облик зверя мало вязался с Дмитрием Георгиевичем Стрельцовым. Милый обаяшка директор не подходил на роль опасного хищника.
Рената тоже не очень вписывалась. Но больше. У нее бывают приступы немотивированного гнева.
Я быстро гоняла мысли по кругу и искала выход. Ноги, находившиеся без движения часа полтора, онемели совершенно, и, если бы не плотная примотка к столбу, то развяжи меня внезапно, рухнула бы как подкошенная, не сумев сделать ни шагу. Выкрученные назад руки болели в суставах, очень чесался нос, и хотелось пить и писать.
Все повторилось до смешного.
— Федя! Феденька! — крикнула, что было мочи. — Принеси мне попить, пожалуйста!
«Феденька» пошатываясь выбрался на ступеньки, и я поняла что в «кабинете» он баловался отнюдь не чаем. Стакан, в котором он вынес мне воды, отчетливо вонял бражкой. Федя вонял не менее ощутимо.
— Отвяжи меня, пожалуйста! — попив водички, взмолилась я. — Писать хочется, спасу нет!
Федя сфокусировал взгляд на моей переносице, потом перевел его на ведро в углу и угрюмо помотал головой:
— Нет. Не выйдет.
— Выйдет, выйдет, отвяжи, пожалуйста! Я ж это… в штаны наделаю…
— Делай, — безразлично пожал плечами «Феденька» и вернулся в «кабинет» к браге.
Ну и похититель! За час надрался так, что жертву развязать не в силах!! А если он уснет?! Если «зверь» не приедет (занят он очень), что мне тогда — описанной умирать?!
Картина. Труп Соньки в мокрых штанах. Унитаз мне на могилу…
— Мамочки!!! Мамочки!!! — заверещала я.
Под эти восклицания в сарай зашел незнакомый молодой мужчина в светлом джинсовом костюме и красной футболке. Блондин, хороший рост, хороший стиль, в глазах настороженность и обещание, что все хорошее в моей жизни на этом закончилось.
Зверь приехал, подумала я. Больших усилий стоило не зажмуриться и не умереть на месте. В сухих штанах и сразу. Зверь выглядел голодным, недобро поблескивал глазами, он молча обошел столб, подергал скотч, веревку на запястьях, и обернулся на возглас Феди:
— А-а-а, приехал…
— Нажрался уже, — нахмурился бандит.
Будничный разговор двух братьев. Если не считать голодного блеска глаз, ничего общего с зоопарком. Младший братишка отчитывает старшего, тот вяло отбрехивается врожденной нервностью.
Меня чуть-чуть отпустило и перестало потряхивать в путах. Как мне показалось, оба брата не знали, что со мной делать. Но «убить», на их лицах, пока, явно не читалось. Старший отупел от нервностей ожидания и браги, младший вообще обратил внимание только на веревки, — меня в них словно бы и не было, — подергал путы, побродил вокруг и наорал на Федю.
Я ожидала угроз, вопросов, может быть, пощечин. Я приготовилась врать, плакать, и обещать выкуп сама за себя. Полного невнимания к своей персоне я никак не ожидала. Братья потоптались у лестницы, помотали головами, потом поднялись на второй уровень и плотно прикрыли дверь «кабинета».
Нормальный «зверь» приехал! Или, может быть, он сейчас чашечку браги высосет и звереть начнет?
Ничего не понимаю, кроме одного — похищенная второй раз кряду, я начинала догадываться, почему при первом случае мне не было шибко страшно. Безусловно, было жутко очнуться с завязанными глазами непонятно где, непонятно с кем, обмотанной как мумия с диким привкусом во рту. За первые несколько минут я чуть не чокнулась от ужаса. Но первоначальный испуг быстро прошел, я пришла в норму буквально через полчаса.