Темная симфония

Фихан Кристин

— Это ты продавала сокровища Скарлетти, не так ли?

— Эстебен — Скарлетти. Мы брали то, что принадлежит нам. То, что должно было быть нашим. Если бы он сделал так, как я сказала, на кухне, мы бы избавились от большинства из вас, но ему захотелось несчастных случаев. Но и яд сработал неплохо, мы смогли бы обвинить в этом Энрико, — Хелена подошла чуть ближе, ее тело искривилось.

— Который и обнаружил все это, не так ли? Поэтому вы его убили, — Антониетта заставила свои глаза оставаться сфокусированными на Хелене. Чьи руки стали приобретать пестроту, а через кожу начал пробиваться мех… пятна

танцевали и прыгали перед глазами Антониетты.

Карпатка сделала вдох и медленно выдохнула.

— Байрон? Ты ведь убил Эстебена, я права? Nonno и Кельт в безопасности?

— Как и ты, любовь моя. Держись от нее подальше.

— Мне легче сражаться с закрытыми глазами и полагаться на остальные мои чувства.

— В этом нет необходимости.

Таша в тревоге ахнула. Антониетта не рискнула отвести глаз от тела Хелены, теперь наполовину человеческого, наполовину кошачьего.

— В чем дело, Таша?

— Если не считать того, что наша экономка — дьявольский убийца-психопат и в данный момент превращается в некоего одержимого, извращенного получеловека, я бы сказала, что сестра Байрона и его зять только что появились из воздуха и направляются к нам.

— Отступи, Антониетта, — предупредил Влад. — Ты нужна нам здесь, чтобы спасти нашего сына. Байрон справиться с кошкой. Grazie за защиту Джозефа.

— Таша, может тебе стоит вернуться.

— И пропустить всю драму? Ни за что. Я могу фыркать не хуже некоторых здесь присутствующих. Я так думаю, — Таша тянула Антониетту за руку, пока та не опустилась рядом с ней на колени. — Говори, что делать, чтобы помочь.

Байрон появился из тумана, высокая темная фигура с развевающимися волосами и силой, так и льнущей к нему. Туман обвивался вокруг его ног, касался широких плеч. Ветер нашептывал ему, неся миллион секретов. Вдали поднялось море, вздыбившись и пенясь, с грохотом опадая и гудя в ритме старом, как само время. Он казался частью природы, его черты были нетронуты временем, в то время как в старых глазах отражалась прожитая им жизнь. Антониетта видела его отчетливо, несмотря на то, что он шагал. Он поднял к небу руку и молния, зазубренной стрелой, пронеслась от тучи к туче.

— Антониетта, ты нужна нам, — голос Элеанор был тихим шипением тревоги. — Все будет так же, как и в случае с Полом, я войду в него и исцелю. Влад будет удерживать его на земле. Ты должна будешь напевать и обеспечивать нас энергией. В тебе силен исцеляющий дар. Голос твоей кузины также является даром. Научи ее словам, и пусть она присоединится к нам.

— Никто еще прежде не называл мой голос даром, — пристальный взгляд Таши остановился на Байроне. Тот стоял лицом к лицу с полностью обратившимся ягуаром. Животное наклонило свою голову, глаза уставились на жертву, тело низко присело, приготовившись напасть. Это было завораживающе, настолько, что Таша затаила дыхание.

Байрон поднял раскрытую руку, ладонью к небу. Оранжево-красные нити вырвались из шипящего болта молнии, по мановению его пальцев сплетаясь в тугой шар.

— Антониетта? — дон Джованни шагнул из лабиринта, Кельт стоял подле него.

Внезапно ягуар ринулся

вперед, но не на Байрона… а на главу семейства Скарлетти. Байрон двигался так быстро, что его тело превратилось в расплывчатое пятно, пересекая расстояние в мгновение ока, чтобы вновь появиться перед стариком. Оранжево-красный шар пламени со свистом пронесся по темному небу, оставляя позади себя след из искр, которые, прежде чем сгореть, осветили небо. Ягуар прыгнул, нацеливаясь прямо на горло Байрона. Огненный шар встретился с кошачьим телом в воздухе, проходя сквозь него, оставляя после себя широкое обожженное отверстие. Кошка безжизненно свалилась на землю к ногам Байрона.

Тот едва взглянул на нее. Дон Джованни выглядел таким ужасно потрясенным, что Байрон подошел к нему ближе и помог дойти до ближайшей скамейки, рядом с которой неподвижно лежал Джозеф.

— Позвольте мне помочь с Джозефом, дон Джованни, а затем я отведу вас домой.

Голоса Антониетты и Таши были мелодичными и мягкими, наполняя ночной воздух исцеляющей песнью. Древние слова ускоряли процесс исцеления, наполняли целителя энергией и создавали успокаивающую атмосферу для работы. Байрон присоединился к песне, подпитывая сестру энергией. Она работала медленно и методично, старательно следя, чтобы каждая рана была закрыта, и начиная процесс исцеления изнутри. Для целителя время не имело значения. Она трудилась, пока не убедилась, что починила каждую глубокую рану и каждый разрыв. Вернувшись в свое тело, она покачнулась от усталости. Влад тут же подхватил ее.

Таша попыталась было разглядеть что-либо через клубящийся туман, но тот словно облепил их тела.

— Нужно доставить Джозефа в больницу, — мальчик все еще не подавал признаков жизни. — А nonno должен находиться в доме, а не на улице, при такой-то погоде.

Байрон бросил взгляд на небеса, впервые за все это время замечая ветер и шторм. И сию же секунду дикий ветер затих, а кружащиеся тучи начали рассеиваться.

— Антониетта, я должен дать Джозефу кровь. Не заберешь свою семью в палаццо?

— Конечно. Где Эстебен?

— Второй кошак? Лежит мертвым в лабиринте. Он пытался напасть на твоего дедушку. Кельт получил пару царапин, ничего серьезного, но мы должны будем исцелить его, чтобы не допустить инфекции, —он послал ей волны любви и тепла . — Я хочу, чтобы ты заметила, каким я был сдержанным. Хотя я не припомню, чтобы в нашем разговоре я разрешал тебе выходить на улицу. Или драться с ягуаром, или спрыгивать с крыши.

— Если у тебя есть способности, то почему бы ими не воспользоваться? — Антониетта старалась не испытывать чувство самодовольства. Насколько она себя помнила, Хелена всегда была важной частью ее семьи. Еще когда ее мать была жива. Неужели Хелена действительно подложила бомбу на яхту ее родителей? Это казалось невероятным. А как насчет родителей Таши? Действительно ли она причастна к смерти их обоих? Эстебен или Хелена могли с легкостью отравить их еду или напитки. И оба имели доступ к любой из машин. Она выдохнула и провела рукой сквозь волосы. К ее собственному удивлению, ее рука дрожала.