Темная сторона России
Шрифт:
Он развернулся и пошел с полянки, а мы занялись палатками и продуктами.
Мишка со стариком притащили просто гору валежника. Старик ловко сложил костер, подложил в него мох и бересту, достал из-за пазухи мешочек и вытащил оттуда кремень. Мы стояли, разинув рты.
— На, дедушка, зажигалкой-то удобнее будет, — протянула Йола старику свою «Зиппо».
— Ну, может, и удобнее, а так всё ж привычней. — Старик высек сноп искр, и костер весело разгорелся.
— Пойдем-ка, девонька, — обратился он к Йоле, — родничок покажу. Котелок возьми, воды набрать.
Вскоре в одном котелке вскипел чай, а во втором подходила наваристая
Мы уселись кружком, и старик начал разговор:
— Меня вообще-то Михаилом Семеновичем зовут, но можно просто дедом Мйхалом звать, — с ударением на первом слоге произнес он. — А вас как величать?
— Меня Никитой. А ее, — показал Кита на меня, — Татьяной. Это — Йола, Миша, Юлик, Дим и Лена, — представил он нас. — Журналисты мы, по темным местам России идем, непознанное описываем, а когда получается, то и фотографируем.
— Фотоографируете. — немного растянул слово дед Михал. — Да как же вы эту бандуру-то за собой по лесам таскаете?
Мы недоуменно переглянулись. Юлик отошел к палатке и принес свой фотик.
— Какая же это бандура, дедушка? Вот смотри, маленький совсем, да и не тяжелый. Это раньше фотоаппараты громоздкие были, а теперь крохи совсем. Вон у Йолы — еще меньше.
Дед Михал усмехнулся. И спросил Йолу:
— Ты, девонька, тоже фотоографируешь?
— Да мы все тут снимаем, — улыбнулась Йолка. — А потом описанное и отснятое в журналы да в газеты пойдет, как цикл рассказов. Вы про газеты что-нибудь знаете?
— А как же! Мой дед, когда нас красные грабить хотели, собрал весь скарб, тогда и газеты, и книги все прихватил, чтоб нас, малых, читать да писать выучить. Пять семей тогда ушло в леса.
Мишаня оживился:
— Дедушка, расскажите! Я о вас материал к себе в журнал сделаю — будь здоров! Всё-всё опишу.
— Расскажите, — просяще протянули и мы вслед за Мишкой, — интересно же.
Дед вновь усмехнулся и, вздохнув, начал рассказ:
— Мне тогда лет десять было, когда в деревне первый продотряд появился и начал забирать все, что было съестного. Вой тогда стоял. А эти красные забрали, что по верхам, и приказали к следующему месяцу готовить продовольствия больше. А у нас у всех тогда погреба не только в домах были, но и за околицей. на всякий случай. Вот к тем припасам они и не добрались. Мой дед покумекал, да и приказал отцу собирать скарб — дескать, уходить надо. Мол, это сейчас одну корову забрали, а в следующий раз всё отберут и по миру пустят. Мы и струмент нагрузили, и утварь, какую могли, а скотину к телегам привязали. Так табором и двинулись. Да не больно-то далеко уехали. Догнали нас красные, детей из телег повыкидали и грабить принялись. А начальник их к мамке приставать начал. Отец и не выдержал. Стукнул по темечку, тот и помер. Не успел за наган ухватиться. А остальные тоже не успели понять, в чем дело, — дядья схватились за ножи да колья и порешили всех. Потом закопали. И надумали подальше в лес уходить. В это время до нас еще три семьи дошли со своими телегами. Долго мы шли. Дорог не было уже, и пришлось телеги в лесу закопать, а скарб на себе перетаскивать. Отец с дедом всех вели сквозь болота и буреломы. Тяжко было, но дед сказал, что лучше родной лес, чем большевицкие порядки. Дошли, обжились, обстроились потихоньку. Так и живем все эти годы.
Тихо потрескивал костер, мы пораженно молчали. Дед Михал, не дождавшись откликов на свой рассказ, продолжил:
— Теперь в деревне-то всего десятеро нас и осталось.
Спали не раздеваясь. Под утро, еще не рассвело, дед поднял нас. Кое-как продрав глаза, мы начали собираться.
Пока собирались, увидели, что Никита лосем носится по поляне и что-то ищет.
— Кит, ты чего опять? Может, помочь? — остановил его Юлик.
— Да, блин, мобильник куда-то потерял, а там симка спутниковая, в любом месте ловит. Своим хотел отзвониться, узнать, как там Ника и малыш. Черт-черт-черт!!! — Кит пнул корягу.
Мы все включились в поиски, но даже спустя час телефон не нашли. Жалко, конечно, но где ж его найдешь в лесу? На поляне все перерыли, а в буреломе искать бесполезно.
Мы двинулись вслед за бодро шагавшим стариком, а Никита расстроенно тащился сзади всех, в который раз проверяя многочисленные карманы разгрузки.
— Не переживай так, — проскрипел дед Михал, — потом позвонишь, день-два погоды не сделают.
— Да у меня жена только родила недавно. Она ж с ума сходить начнет, если не дозвонится! — вскричал Никита.
— А что ты сейчас можешь? До Вознесенского обратно топать тоже несколько дней будешь, если не заплутаешь, а мне сейчас не с руки вас обратно до села провожать. Вот в деревне разберусь с делами и денька через три выведу вас к людям.
Чуть позже полудня мы дошагали до молодого ельника и, раздвинув мохнатые лапы, выбрались на опушку. Первое, что бросилось в глаза, — избушка. Сложенная из толстых бревен, она казалась приземистым грибом, выросшим в глубине глухого северного леса. Неподалеку звенел ручей, убегая между елями в сторону озера.
Сама деревня оказалась чуть дальше, а избушка эта принадлежала местной колдунье-знахарке.
— Потом познакомитесь, — буркнул старик, — дома ее нет. Видно, за травками своими пошла. Ну пойдемте, за теми елями уж и дом мой будет. Покушаем, баньку истопим, потом и поговорим.
Мы вышли из-за деревьев и приблизились к ограде. Обструганные жерди были прочно воткнуты наискосок и переплетены ветками.
— Ну вот и пришли, проходите во двор. Да не туда, — остановил он Юлика, — а вон туда, под крышу.
Над входной дверью мы заметили высушенный и выбеленный временем череп огромной щуки, окруженный ветками можжевельника, а под ним — старую ржавую подкову.
— Оппаньки! — воскликнул Рыжий. — А это зачем? Духов отгоняет?
— Это, — тихо сказал дед, — всегда в наших домах должно быть. Матерь-щука, как ты и сказал, от злых духов и дурных людей оберегает. Можжевеловые веточки — от дурного глаза да от порчи. Да и хворь отводят от живущих в доме. А подкова, вы и сами знаете, к счастью и достатку, — закончил старик и пропустил нас в дом.
Там нас уже встречали. Тоненькая как тростинка девушка и высокий, статный ширококостный парень.
— Huvad paivad papoi, — произнесла девушка и хотела добавить что-то еще, но дед перебил ее:
— Здравствуй, Еленка, здравствуй, милая! — Он обнял девушку. — Дочь моя, — с гордостью обернулся он к нам, а потом уже для нее и сына продолжил: — Говорите по-русски. Гости у нас. Они вепсский не понимают.
— Добрый день, — разноголосо поздоровались мы.
— Tervhen tuldes! Ой. Добро пожаловать! Проходите в дом, обедать будем!