Темнейшее обещание
Шрифт:
Когда она повернулась, он был уже рядом, прижимая её к стене.
— Я не отпущу тебя, — прохрипел он.
Обещание. Обещание, которое заставило её сердце расколоться в груди и обливаться кровью.
— У меня всегда есть выбор.
О, действительно? Она ударила его изо всех сил. Багровая жидкость потекла из уголка его рта, голова отклонилась в сторону. Его глаза сузились до крошечных щелочек.
— Я напала на тебя, — плюнула она ему в лицо. — Давай же, скажи, что я теперь твой враг.
Его руки обвились вокруг её шеи, но вместо того, чтобы сжать,
— Ты никогда не будешь мне врагом. Ударь, как хочешь, любимая. Я никогда не дам сдачу.
— Не называй меня любимой. — Он не это имел в виду. Не мог. Человек, который любил бы её, не предал бы. — Ты решил, позволить мне уничтожить тебя. Решил, что я смогу справится с чувством вины, когда тебя не станет. Решил…
«Покинуть меня». Её подбородок задрожал. Она умолкла прежде, чем начать рыдать. «Нельзя этого делать».
Она указала на дверь, её жест был абсолютно ясен.
Лазарь отпустил её. Но вместо того, чтобы уйти, он обхватил её голову руками и коснулся своим носом её, как они делали перед последним поцелуем. Те воспоминания навсегда…
Воспоминания. Её глаза расширились. Она может позволить Несчастью стереть память. Она напишет записку, предупреждая себя о Лазаре. Нет, записку легко уничтожить, она сделает тату. Тогда у Лазаря не будет причин оставаться.
От этой мысли она не могла дышать. Забыть блаженство, пережитое с этим мужчиной? Забыть каждый его поцелуй, каждое прикосновение, чувство его тела на себе? Забыть, как она надеялась на лучшее будущее, хоть и ненадолго?
Свирепое рычание вырвалось из его груди.
— Ты не забудешь меня, Камео.
— Это мой выбор, — мягко ответила она.
— Ну, тогда давай, сделай это. Набей тату на себе. Я тебя не оставлю. Останусь здесь и буду любить тебя, держа в своих объятиях.
«Нужно придерживаться плана. Для его же блага».
— Ты можешь попробовать, но я буду сопротивляться.
Она найдёт способ.
Его руки сжались.
— Ты захочешь, чтобы я остался, любимая. Поверь мне.
— Нет, я не могу…
— Камео. Ларец у меня.
Нет… не может быть.
— Ты лжёшь.
— Я часто дезориентирую, дезинформирую и ввожу в заблуждение, но никогда не лгу. Я нашёл его, боролся за него и теперь охраняю, спасая твою жизнь.
Её прежние сомнения всплыли, но она покачала головой.
— Кили узнала бы…
— Нет. Я использовал иллюзию, скрывая его присутствие от неё.
— Твоя иллюзия недостаточно сильна…
Внезапно вся комната вспыхнула оранжево-золотистым пламенем. Оно потрескивало на её кровати, вокруг зеркала, которое Лазарь дал ей, на занавесках и ковре. Жара окутала её, пот выступил над верхней губой. Она открыла рот, чтобы закричать об огнетушителе, но пламя вдруг исчезло, унося жару с собой.
— Что ты говорила? — тихо спросил Лазарь.
— Ты… ты сукин сын! Ты позволил мне переживать, что другие бессмертные могут найти и разрушить Ларец, пока я ищу его. Ты позволил мне бегать за Джульеттой. Смеялся у меня за спиной?
— Никогда. Я всегда смеюсь тебе в лицо.
Шутки?
— Где он? — потребовала она. — Скажи мне.
— Я не буду этого делать. — Он вытер ладонью новую струйку крови и опять прижал Камео к стене. — Ты сможешь использовать его, чтобы убить себя.
— Я никогда… — Она сжала губы. А никогда ли? Если Несчастье сделает её достаточно печальной… — Отдай Ларец Торину. Он не оставит меня с ним, мои друзья смогут защитить Ларец Пандоры.
— И что я получу взамен?
Вопрос встал между ними, как давящая петля на шее. После всего, что между ними было, он пытается с ней торговаться?
Раздался стук.
— Убирайтесь, — крикнул Лазарь, продолжая смотреть на неё. — Ну?
Нуждаясь во времени, чтобы подумать, она поднырнула под его руку, решив открыть дверь и ожидая увидеть там Торина. Уильям и Гадес, нерадостные и вооруженные для войны, стояли перед дверью.
— Нам нужно зеркало. — Уильям твердо стоял на ногах. Вообще, он никогда не был так целеустремленно настроен. Источал решительность. Нашёл ли он Джилли или другую причину для жизни? — Мы готовы на обмен.
«Сейчас не время с этим разбираться».
— Нет, спасибо, — ответила она и попыталась захлопнуть дверь.
Ни один мужчина не вздрогнул от её голоса. Оба выставили руки к дверному косяку, не давая закрыть дверь.
Лазарь встал сзади, и её окутал жар. Ещё никогда ни на кого она не злилась так сильно. Даже на Галена, который отрезал ей язык. Мужчина, которого она приняла в свою постель, в своё тело, в своё сердце, обманул её. Хранил секреты от неё. Позволил беспокоиться на пустом месте.
— Что вы предлагаете? — спросил Лазарь.
Гадес нахмурился, его внешность была так же прекрасна, как и смертоносна.
— То, чего ты желаешь больше всего. Два билета к тайному храму Геры.
Камео резко выдохнула. Единственное, от чего Лазарь никогда не сможет отказаться. Месть.
Он застыл, секунды проходили в тишине. Наконец, он сказал.
— Нет. Если ты хочешь зеркало, то освободи меня от службы. Я покончил с войной, с местью. И хочу остаток своих дней провести с Камео.
Что? Нет! Он сдавался, готовясь умереть?
— Зеркало моё, не его, — проговорила она сквозь сжатые зубы. — Он его мне подарил. Вы, ребята, хотите его, замечательно. Оно ваше. — Проклятая штуковина дала ей надежду. Ввела её в заблуждения, как и Лазаря. Смеяться, пока бабочки порхают над ней? Вот дьявольщина! — Но вы освободите Лазаря от службы, как он и просил, — «он не в состоянии сражаться», — и отдадите голову Геры на шесте.
Если Лазарь убьёт бывшую королеву, Камео погибнет. Каким-то образом. Если же она попросит Гадеса сделать это, то сможет выжить. Вероятно. Кроме того, она отомстит вместо Лазаря и преподаст ему сразу два урока. Во-первых, она научит его видеть ошибки в собственных поступках. Свяжись с Матерью Меланхолии и страдай. А во-вторых, его ненависть возрастёт к ней, и он оставит её. Потом она сможет забыть его, и Лазарь будет долго жить без охоты на бывшую королеву.