Темное искушение
Шрифт:
— И когда это произойдет? — воскликнул Малкольм. — Сколько времени понадобится, чтобы обрести контроль, настоящийконтроль над тьмой?
— Ты слишком молод, — сказал Ройс, покачав головой. — И никакие скачки во времени не изменят твой настоящий возраст. Самообладание приходит со временем. Все молодые Повелители жаждут могущества. Ты станешь сильнее, и тебе будет легче забыть. Тебе нужно избегать Клэр. Затащи в постель другую девку, женщину, которая не будет искушать тебя свернуть с истинного пути.
Малкольм
— Мне не нужна другая девка в моей постели! Я хочу видеть там Клэр! Тебе более восьмисот лет! Мне — двадцать семь! Я не могу ждать восемь веков, чтобы любить Клэр как положено. — Как только Малкольм осознал выбранное им слово, он почувствовал, как запылали щеки. Он никогда не хотел любить Клэр, он всего-навсего хотел доставить ей удовольствие.
Ройс вздохнул.
— Я имел в виду только то, что сказал раньше. Тебе нужно держаться подальше от неё, а не от других, раз именно она — твое искушение. Я доволен, что ты оставил её в Оу.
— Я не знаю, как долго смогу держаться от неё на расстоянии.
— Ты сражаешься со своим вожделением. Сражаешься так же, как сражаешься с Мореем. А Морей — это похоть, — Ройс вспыхнул. — И когда ты поймёшь это, ты победишь.
Ройс ошибался. Страсть была злом только тогда, когда она становилась неистовым зверем, жаждавшим большей силы, чем когда-либо мог требовать человек или Повелитель. Потому что, хотя Клэр и выздоровела после нападения Сибиллы, страсть ничего не могла поделать со злом. Эта страсть исходила от сердца.
— Руари, ты когда-нибудь чувствовал душу женщины?
Ройс удивился.
— О чём, во имя Господа, ты говоришь?
Уклоняясь от прозорливого взгляда дяди, Малкольм почувствовал, что краснеет.
— Не бери в голову.
Ройс пожал плечами.
— Когда я сказал молиться Древним, я серьезно это говорил. Только бог может дать тебе силу сохранить благочестие, Малкольм.
Ройс был прав. Он погрузился в религию со дня своего рождения. Когда Броган погиб на поле боя, его вера немного пошатнулась. Хотя, возможно, в тот день она должна была укрепиться. Он был рад, что снова начал молиться Древним.
Единственная проблема была в том, что боги могли быть своенравны.
Боль была ужасной. Несмотря на то, что Эйдан дал ей снадобье, чтобы уменьшить ее, Клэр рыдала, смутно ощущая, что находится в сильных руках Эйдана. Он не говорил, что её тело будет пытаться взорваться от воздействия скачка во времени. Казалось, все её кости переломаны, а все суставы вывихнуты. Болели даже её волосы.
Но боль быстро исчезала. Клэр начала понимать, что не только руки Эйдана обнимали её, лицо ее прижималось к шерстяному пледу на его груди, которая мягко, размеренно опускалась и поднималась.
— Теперь тебе лучше? — спросил он хрипло.
Девушка едва могла разговаривать. Она глубоко вдохнула, сжав кулаки, желая, чтобы он поднялся и отстранился от нее. Она только что начала отдавать себе отчёт о его внутреннем напряжении, которое она никак не могла не узнать. Это было желание.
Вставая, Эйдан отпустил её. Краски вернулись к его лицу.
Клэр моргнула и встретилась
— Что… это было?
Он криво улыбнулся.
— Я всего лишь обнимаю женщину, а сам уже готов уложить ее в постель, Клэр. Я не могу удержаться, если моё тело ожидает большего.
— Болван, — она чувствовала, что еще не в силах подняться. Девушка увидела, что они находятся не прямо во дворце Линлитгоу, а во внешнем дворе. Она сидела на влажной, мягкой траве. С возвышения, где они находились, Клэр видела внизу маленькое, совершенно голубое озеро, в котором плавали лебеди, и дюжину всадников с геральдическими знаменами, реющими над ними, проезжающих через мост и, очевидно, направляющихся к дворцу. Она посмотрела вверх и увидела стражников, стоявших на высоченной стене между двумя башнями, обращенных к входу во дворец. Затем взглянула назад, туда, где ещё больше стражников расхаживали по крепостной стене между угловыми башнями. Её сердце сильно забилось. Малкольм находился внутри, как и Морей. Она знала это каждой клеточкой своего тела.
Эйдан протянул ей руку.
Все еще сердясь, что он осмелился почувствовать вожделение к ней, она проигнорировала его и встала.
— Зелье отца Пола действительно помогло справиться с муками перемещения, — сказала она. — Ты его тоже принимаешь? — Ведь он не издал ни звука.
— Я мужчина. Мне не нужны снадобья от боли. Я терплю боль. — Он пожал плечами.
— Точно, чтобы женщины не посмели забыть, какой ты мачо.
Он казался позабавленным.
— Если ты прекратишь думать о моём теле, то перестанешь так злиться. Но я не думаю, что ты зла на меня.
— Иди к черту. Даже не думай, что хоть немного привлекаешь меня. Тебе никогда не сравниться с Малкольмом.
Он вспыхнул и жестом указал на вход во двор.
Клэр пожалела о своих словах. В конце концов, она в долгу перед Эйданом за то, что находится сейчас здесь, во дворе, и он, возможно, не мог справиться со своей сладострастной натурой. Более того, он сын самого зла, а Малкольм — сын великого Повелителя.
— Прости. Вообще-то ты почти такой же, как Малкольм.
— Я не такой как он, — сказал он предупреждающе. — Я использую свои силы, чтобы угодить себе, а не Братству или Древним. — Его взгляд был невероятно суров. — Мне нет дела до какого-то там Кодекса. Я забочусь лишь о собственном удовольствии.
Она покраснела, отказываясь полностью поверить ему. Ощущая некую неловкость, она первая шагнула во двор, оглядывая три длинных, узких и высоких строения, окружающих его. В XXI веке дворец Линлитгоу был окружен строениями со всех сторон.
Высоченное, внушительное здание с большим залом находилось прямо перед ними. Ее сердце забилось быстрее, она прибавила шагу. Эйдан шагал рядом с ней, оба они теперь игнорировали друг друга. Повсюду сновало множество придворных, некоторые из них в одежде Нагорья, другие — одетые в стиле английского двора. Клэр дважды оглянулась, узнав одного явно высокопоставленного и весьма красивого шотландца — Повелителя, которого она мельком видела на Ионе.