Тёмное крыло
Шрифт:
Он очень тихо перелетел на другую высокую каменную башню и огляделся. Со своего нового наблюдательного пункта он почти сразу же заметил ящера, растянувшегося на полу пещеры. Его глаза были открытыми и немигающими, а грудь не вздымалась и не опадала. В призрачном свете под сводами пещеры казалось, что пятна яркой зелёной и фиолетовой гнили на его чешуе светились. Он был мёртв уже довольно долгое время, судя по дряблой коже и отвратительному запаху, который исходил от него. Его живот и одно из бёдер явно были обглоданы.
Сумрак не знал, что это был за ящер. За свою жизнь он видел только кетцаля, а у этого явно не было никаких крыльев.
Сумрак продолжил полёт. Дальше, наполовину погружённый в горячую лужу, лежал второй взрослый ящер; его труп был настолько уродливо вздувшимся, что сложно было сказать, принадлежал ли он к тому же виду, что и первый. Тело покачивалось и дёргалось в пузырящейся воде, а кожа висела так свободно, что, казалось, едва не слезала с костей.
Он продолжил углубляться в пещеру, исследуя её при помощи звука, и его заметно ободрило то, что эхо не возвращалось к нему слишком уж скоро. Через некоторое время земля, усыпанная камнями, начала подниматься вверх, и темнота показалась не такой уж непроглядной. Он почуял свежий воздух. Сумрак нетерпеливо продолжил полёт, пока, наконец, не добрался до выхода из пещеры.
Его закрывали плотно переплетённые стебли высоких трав и других растений. Похоже, эту завесу никто не тревожил уже достаточно долгое время. Сумрак присел на веточку. Им с Сильфидой совершенно не составило бы труда выбраться сквозь эту завесу. Ему была видна часть луны и слышен шорох трав на ветру. Снаружи вход в пещеру был бы незаметен для кого угодно, кроме тех, кто знал, что он находится здесь. Ему стало любопытно, насколько долго Хищнозуб станет его преследовать. На равнинах наверняка нашлась бы добыча получше. Он с волнением полетел обратно за Сильфидой.
— Всё просто прекрасно! — воскликнул он, сев рядом с ней. — Здесь есть выход наружу.
— А как же ящеры?
— Я видел двух мёртвых. Взрослых. Думаю, они были заражены той гнилостной болезнью, о которой говорил Папа.
— Они, наверное, пришли сюда, чтобы отложить свои последние яйца, — сказала Сильфида, не сводя глаз с гнезда. — Они не выведутся, если не держать их в тепле.
— Я не слишком уверен в этом. Но здесь довольно тепло.
Сумрак задался вопросом, знали ли ящеры о том, что пар от горячих луж помог бы инкубировать их яйца даже после того, как родители умрут.
— Это были мясоеды? — спросила Сильфида.
— Думаю, да. Нам нужно уходить отсюда.
Сильфида спрыгнула со своего насеста, но вместо того, чтобы планировать в высоте, она круто спикировала вниз, прямо к яйцам.
Среди земли и разбросанных хвостовых костей Хищнозуб нюхал пар, выходящий из дыры в земле.
— Они там, — сказал он.
— Мы убили кучу времени на мелкую добычу, — пролаял Даний.
— Я говорю не о рукокрылах, — сказал Хищнозуб. — Внизу гнездо. Яйца.
К землистому запаху минералов примешивался другой запах — тот, который он часто чуял во время странствия по ночной равнине.
Пантера глубоко вдохнула:
— Да. Я его тоже чую.
— Есть ли пещеры где-то неподалёку? — спросил Хищнозуб у Дания.
— Мы не знаем ни одной.
— Должен быть вход, большой вход, неподалёку отсюда, — настаивал Хищнозуб.
Он и Пантера побежали в разные стороны, разыскивая его.
Пантера нашла его первой. Он услышал её клич и побежал, чтобы встретиться с ней у входа. Ей удалось произвести на него впечатление. Вход, который было так легко проглядеть, находился за несколькими рядами густого кустарника.
— Посмотри: там, среди растений, поднимается пар, — указала она ему.
Гиенодоны следовали за ними на некотором расстоянии, не приближаясь ко входу.
— Убей яйца! — злобно выкрикнул Даний.
— Обязательно, — ответил Хищнозуб.
Бок о бок с Пантерой он нырнул сквозь заросли в подлеске в тепло пещеры. Он знал, что многие ящеры активизировались лишь с восходом солнца. В эти часы они бы ещё спали — если, конечно, были ещё живы. Гнилостная болезнь действовала быстро, и если Даний уже видел её на их шкурах, их смерти не пришлось бы долго ждать.
Они всё больше углублялись во влажную пещеру, окружённые странными каменными башнями и кипящими лужами. Стены светились. Теперь запах гнезда был сильным.
— Мы оставим два яйца нетронутыми, — сказал он Пантере.
Она взглянула на него с непониманием.
— Мы должны оставить гиенодонам хоть каких-то врагов, иначе они станут слишком сильными. Мы должны держать их в страхе. Из-за этого мы будет постоянно нужны им, чтобы искать и уничтожать другие гнёзда.
— Когда-то мы были охотниками на ящеров. Теперь мы — их защитники, — одобрительно промурлыкала она. — Мои малыши будут счастливы иметь такого хитрого отца.
Хищнозуб с удивлением поглядел на неё:
— Ты уверена?
— О, да, — ответила она. — Я чувствую, как они растут внутри меня.
Несмотря на опасности, поджидающие его, он чувствовал, как его переполняют гордость и счастье. Он обнюхал её, а потом они продолжили свой поиск яиц ящеров.
— Сильфида, лезь вверх! — удивлённо попросил Сумрак, слетев к ней. Голос сестры был ясным и спокойным:
— Мы должны их уничтожить.
Она распахнула паруса и опустилась в самую середину гнезда. Сумрак сел рядом с ней на толстую растительную подстилку. Теперь, когда он оказался внутри гнезда, оно казалось значительно больше. Вокруг них возвышались яйца ящеров. Сумрак не хотел подходить к ним слишком близко. Яйца были почти вдвое больше его. Неподвижные и тихие, они излучали зловещую мощь. Сумрак знал, что по другую сторону этой толстой скорлупы пульсируют мокрые, скрученные в клубочек жизни, просто ждущие своего часа, чтобы появиться на свет и кормиться.
— Сильфида, нам нужно уходить отсюда! А вдруг фелиды найдут сюда дорогу?
Не обращая на него внимания, она неуклюже подползла к ближайшему яйцу и начала откапывать его когтями. Сумрак схватил её за заднюю лапу и оттащил прочь. Она развернулась к нему, оскалив зубы. От неожиданности Сумрак отпрянул назад.
— Я не думаю, что они даже могут лазить по деревьям! — поспешно сказал он. — Они не смогут причинить нам вред!
— Ты уверен в этом, абсолютно уверен?
— Нет.
— Тогда мы должны их убить.