Темное зеркало
Шрифт:
— Нацистами зовут немцев?
Он покачал головой от ее неведения.
— Это политическая партия. Их лидер — Гитлер, тиран, который хочет захватить мир.
— Похож на Наполеона, только немец. И много шпионов ты поймал?
Он улыбнулся.
— Ты была бы первой.
— И у тебя есть пистолет?
— Я соврал, — бодро сказал он, сел на другом краю скамьи. — Но шпион был бы вооружен, и я хотел тебя напугать. Ты так и не сказала, откуда ты, — он прищурился. — Может, ты все-таки шпион. Милая девочка — хороший выбор. Никто тебя не заподозрит. Наверное,
— У тебя хорошее воображение! Я говорю на французском, но я не шпион, — она нахмурилась. — Если хочешь знать, я была в аббатстве Лэкленд.
Его голос стал тверже:
— Аббатство разгромлено кучу лет. Там как раз спрятался бы шпион.
— Перестань нести чушь про шпионов! — но, может, так она узнает больше об аббатстве. — А как его разгромили?
— Не знаю. Оно было заброшено со времен, наверное, моих деда с бабкой. Во время Первой мировой немецкий корабль попал по нему снарядом и сбил много зданий. И пару недель назад самолет сбросил там пару бомб по ошибке, — его голос изменился. — Говорят, раньше там была школа магов.
Он звучал тоскливо. И у него было сияние силы.
— Ты веришь в магию? — спросила осторожно Тори.
Он насторожился.
— Магия — выдумка. Но… я слышал, что раньше магия была в мире.
Он хотел, чтобы магия существовала, а ей нужна была помощь и информация. Он был юным, и если скажет всем, что она была магом, ему не поверят. Пора рискнуть.
— Выключи свет, и я покажу кое-что интересное.
— Ты убежишь!
— Разве ты не успеешь меня поймать? — она подняла руки. — Видишь? Оружия нет. В моих руках ничего. И ты услышишь, если я побегу.
— Хорошо, — он с тихим щелчком выключил фонарик.
Решив потом посмотреть на фонарик ближе, Тори сосредоточилась и создала шар света в правой руке.
— Если хочешь верить в магию, посмотри на эту лампу мага.
— Что…! — в мягком сиянии его лицо было испуганным. — Это уловка нацистов, которую мы еще не разгадали!
Ник Рейнфорд думал только о шпионах и врагах.
— Это магия, Николас, — терпеливо сказала она. — Можешь взять его рукой.
Он осторожно протянул руку. Тори опустила лампу мага на его ладонь. Свет не потускнел, доказывая, что у Ника была магия.
Он уставился на шар света.
— Покалывает.
— Приготовьтесь, мистер Рейнфорд, — сказала Тори. — Магия реальна, и у тебя есть немного силы, хоть она не развита. Иначе лампа мага погасла бы в твоей руке.
— Это может быть наука, а не магия, — он смотрел на свет.
Тори взяла лампу и сделала ее ярче, чтобы видеть его лицо.
— Что за наука?
Он растерялся на миг.
— Это… изучение того, как работает мир, и использование этого на практике.
— Звучит как естественная философия, — теперь растерялась Тори. — Дай мне пример науки. Твой фонарь — наука?
Он кивнул, поднимая к ней фонарик.
— Энергия хранится в батарейках в рукояти. Когда я включаю фонарик, они посылают ток в проводок в лампочке. Проводок сияет, появляется
Мир научился управлять электричество. Во время Тори это было интересной новинкой, которая не делала ничего полезного.
— Очень удобно, особенно для тех, у кого нет магии. Мне показать тебе еще раз?
— Но что-нибудь другое, не свет, — сказал он, все еще не веря.
Полет не был практичным, но зато впечатлял зрелищем. Она встала, закрыла глаза и представила, как движется вверх. Ее контроль стал лучше, она взмыла быстро, отодвинулась на несколько футов, чтобы сохранить честь. А потом создала горсть огоньков и бросила их в воздух, чтобы они озарили ее как свечи.
— А так достаточно?
— Эй! — сдавленно вскрикнул он. — Это… еще один фокус нацистов!
— Ты такой глупый, — она изящно опустилась перед алтарем, огоньки угасли над ней. — Думаешь, твои нацисты стали бы скрывать такое? И зачем бы открыли сейчас тебе, если бы скрывали?
— Я… хочу верить в магию, — он скривился. — В семье говорят, Рейнфорды были хороши в этом. Но все знают, что магия — просто выдумки.
— Что случилось с магией? — спросила она, растерявшись из-за того, как что-то такое важное пропало. — Когда люди перестали принимать ее?
— Не знаю, — медленно сказал он. — Может, когда наука стала развиваться, в магии пропала необходимость, и она пропала. Ныне магию считают или выдумкой, или фокусами, — его пальцы на фонарике побелели. — Но… но были времена, когда я ощущал в себе что-то, что могло быть магией, если бы я умел ее использовать.
— У тебя есть сила, я ее ощущаю, — она опустилась на скамью. — Какой сейчас год?
Он вскинул брови.
— Ты на голову упала в аббатстве? Может, призрак волшебника столкнул тебя с тех старых ступеней.
— Может быть. Так какой год?
— Конечно. 1940, - он покачал головой. — Ты такая странная.
Она вдохнула. Если у Англии был тот же календарь, она попала… на сто тридцать семь лет вперед!
Не зная, смогла бы она уговорить его, Тори сказала:
— Я училась в аббатстве Лэкленд, но школа пыталась истребить магию, а не учить ей. Многие люди в мое время любили магию, кроме аристократов. Дети аристократов с магией отсылались в Лэкленд, чтобы их исцелили, чтобы семьи не отказывались от нас. Ученики, которые хотели узнать больше о магии, собирались ночью в туннелях под аббатством.
— Проще поверить, что ты шпион! — фыркнул он. — И из какого ты года, по-твоему?
— 1803.
— И ты прыгнула во времени, миновав сто лет? — воскликнул он. — Ты не только странная. Ты безумная.
— Я не прыгала! — рявкнула она. — За мной гнались, — она поймала его взгляд, молила его мысленно поверить ей. — Прошлой ночью я отправилась в Лабиринт под школой для учебы. Но на нас устроили облаву управляющие школой. Я пыталась сбежать, но попала в туннель, в конце которого было высокое зеркало. Я коснулась его и провалилась, а оказалась тут… Я не знаю, как вернуться.