Тёмное
Шрифт:
Оно вернётся позже. Пока его нет, в голове будут блуждать вопросы. Кто создал стекло? Кто ответственен за ужас, происходящий за ним? Кто обрёк их на смерть? На все вопросы ответ один: только ты сам. Они – никогда не существовали, никогда не чувствовали, никогда не мыслили. Каждый раз ты создаёшь их с одной целью: пережить за стеклом то, что не подвластно. У каждого из них есть имя, но не человека, а переживания. За этим стеклом умирают любовь, преданность, надежда, желание, счастье, горе, злость, бешенство, истерика, привязанность, нежность. За стеклом умирают практически все. Хотелось бы их не видеть, не создавать и ещё больше – не убивать каждый раз, когда
Но не получается.
Принимать их, научиться им сопереживать, скрупулёзно заботиться о каждом, найти для него дом и дать столько времени, сколько ему потребуется. Такая цель выглядит недостижимой, как и желание познать их, прислушаться к ним. Всякий раз, когда получится приютить хотя бы одного, за ним придёт неизбежное. Оно всегда следует за ними, но нападает на тебя – вцепляется в шею, заставляет бежать от стекла, вынуждает оставить беспомощные трупы гнить. Стеклянный короб не бесконечен. Дождаться, пока в нём зародится новая жизнь на фундаменте перегноя, не получится – придётся открыть и вычистить. Справиться с этим самому невозможно, потребуется помощь специально обученных уборщиков. Тщательно изучая каждый миллиметр стеклянного куба, они крутят его со всех сторон, несколько раз проводят пальцами по холодной поверхности, медленно раскручивают гайки и осторожно отковыривают заклёпки. Наконец, дают возможность посмотреть на дело своих рук.
После «уборки» станет легче. На месте одного из мёртвых возникнет заново собранный из разбитых осколков небольшой и уродливый малыш, и о нём придётся позаботиться. Вначале будет получаться – покажется, что всё хорошо, но вскоре малыш вырастет во взрослого, и потребует с ним считаться. Со временем таких станет слишком много. Неизбежные, испорченные, самовольные, норовистые, требовательные, неконтролируемые. И всё повторится опять: праздные лица, веселье и страх, бури переживаний, отступ в туман. И стекло. Как и прежде, они начнут умирать, им снова нельзя будет помочь, придётся только смотреть – жить дальше.
«Жить дальше» не так уж сложно: потребуется составить список и двигаться по нему изо дня в день. В то время они будут неустанно умирать за стеклом от нехватки воздуха, оставленного между пунктами списка, но «так называемая жизнь» – продолжится. Потом придёт тревога, и даже такое продолжение станет невыносимым. Трясущиеся от бессилия руки перестанут функционировать, будут неудобны. Когда спазм мышц и перенапряжение сухожилий не дадут двинуться, придёт осознание: уже не справляешься не только ты сам, но и твоё тело. Пределы очерчены и для сверхчеловека, глупо было их отрицать. На помощь придут цвета: вернут яркость музыки, позволят поймать за хвост бодрость духа, успокоят внутренний тремор и заглушат дурные мысли. Но таких, с чьей помощью можно стать прежним, – не будет. Даже те, что помогают уснуть, позволяют расслабиться и скрыть боль, даже они в итоге не усмиряют отчаяние бренного тела.
Таких цветов, что затмят собою прозрачность стекла, – нет.
Ручей мягкого хрусталя тянется из искрящихся алмазами озёр. Каждая капля – отражение многогранных терзаний эфемерных ранимых душ. Патока, с горьким вкусом сожалений, звучит расстроенной мелодией непрошенных чувств. Горячие слёзы пробиваются каплями из истока, сливаются в реки и водопады, обнажают суть жизни. Воплощённая в прозрачной друзе боль от уколов растекается по всему телу, оставляет на коже мелкие порезы неровных краёв, таких же разнообразных, как и приносимые ими страдания.
В цветущих садах разума, под толщей плодородной
Бушующий поток нерешённых грёз вырвется на бархатную кожу, облечёт в форму страх и провозгласит свои обвинительные приговоры. Горькая смальта потечёт по плоти хрупкого тела, выжжет все краски и размоет мир вокруг, оставляя только чёрно-белые смыслы, покрытые кровью. Эти слёзы невыносимы. Они разрушают привычный мир миражей и детской привязанности, знакомят со сложностью представлений об идеалах красоты и любви. Непрошенные чёрные тени, как глупые ожидания, чередуются редкими вспышками нежности, но остаются на залитых кровью ладонях осколками разбитых разочарований.
Эти осколки сгорают и порождают другие, чистые, капли. Разложенные на составляющие, они укутывают одеялом спокойствия, отдаляют от разрушительной истерии чёрно-белых образов. Смешиваясь обратно вопросами, они медленно размазываются по дням и неделям, заставляют строить сложносочинённые стены глубоких смыслов, которые затем сдерживают потоки прорывающейся из темноты солёной воды. Ничего, кроме пустоты, эти слёзы не порождают, они лишь очерчивают образ страха, от которого придётся бежать всю оставшуюся жизнь. А ведь могли быть другие. Те, что находились рядом, но никогда не отзывались, не показывались и вообще старались тебя не замечать. Эти другие могли бы помочь построить плотину, сдержать бурный поток отчаяния, не позволить расшириться каменной комнате злобы до самых рубежей разума.
Но их место заняли раздражающие, назойливые, ложные в своей сути, обманом выпущенные из тёмной комнаты капли ненависти. Потоки чёрной смоли, выгружаемые с такой простотой, связывали по рукам и ногам, залепляли глаза, погружали в болото ложных страданий. Привязав к твердыне черной смальты, эти слёзы ждали, когда их лицемерие отвердеет, закроет мир вокруг, убьёт мечты о светлых лучах солнца.
Плен лжи и манипуляций медленно высасывал жизнь, не давал защититься от пожирающих требований и ожиданий, разрывал структуру мира. Он оставлял глубокие трещины на полях разума глубиной до самого детства и, наконец, разрушив личность, обещал сохранить единство раздробленных кусков земли.
Но затем разноцветные, яркие капли выпали живительным дождём и заполнили глубокие раны мягкими цветами. Они помогли склеить разбросанные в воздухе куски земли снова в единое целое – несуразное, но живое. Со временем нарисовали новую картину мира мазками ароматного масла, раскрасили сладкими объятьями возведённые стены и разрешили выпустить затвердевшую соль, которая больше не льётся. Невероятной красоты и искренности, эти слёзы каждый раз исцеляли. Орошая мёртвую землю, насыщенные состраданием, эти капли позволяли росткам счастья снова увидеть яркие лучи солнца. Восхитительные, полные любви и принятия, они переливались благодатью и возрождали тепло раздробленного мира, подобно вновь зажжённым ядрам мёртвых звёзд.