Темные пути орбиты
Шрифт:
— Он всё усложнил, — уже угрюмо сказал Эррамун. — Впереди — сплошная тьма, что будет со мной… И с нами…
И замолчал так, что она испугалась, что он отойдёт. А её спина согрелась, потому что он плотно стоял рядом, и, испугавшись, что он уйдёт, она расправила плечи, сделав всего полшага назад, и чуть подалась назад, чтобы прижаться к нему.
Откровенно — побаивалась, что остановит и заставит покинуть отсек. Но его ладони взялись за её плечи, и он неловко прижал её к себе.
— Пусть всё идёт,
— Ты так говоришь, потому что скоро будет опасность погибнуть? Успокаиваешь меня? Чтобы тот ваш с Остарджи приём прошёл идеально?
— Обрадовался… Я суеверна. Остарджи сказал одну вещь о нас — и я ему верю. И хочу, чтобы ты поверил тоже…
Он вдруг отступил от неё. Опомниться и испугаться не успела — он твёрдым шагом подошёл к двери и закрыл так, чтобы из коридора никто не сумел бы её открыть.
От порога обернулся (всё-таки пряча тревогу: а если возразит?) и жёстко сказал, на ходу стаскивая с себя расстёгнутый комбинезон:
— Я знаю, что Остарджи потом увидит. Но мне, как ты однажды сказала, плевать.
Когда этот чёртов эльф успел запасть ей в душу? Когда он успел взять её сердце в свои бережные ладони — и присвоить?..
Последняя мысль вне его ласк, которая заставила её содрогнуться всем телом, но счастье, что он понял её не так: «Лишь бы ты не погиб… Лишь бы мы тебя не убили…»
…Из отсека Эррамуна вышли: он — абсолютно успокоившийся, она — в растрёпанных чувствах и тоже плевать хотела на то, что по этому поводу скажет Остарджи.
…Пилот Тэкито встретил их в кают-компании яхты со вспыльчивым воплем:
— Что тут делают все эти существа?! Я сказал — сам подготовлю судно к предстоящему походу! Они что — не доверяют мне?!
Остарджи с задумчивой ленцой катался из стороны в сторону в кресле пилота и ни на кого не обращал внимания. При виде вошедшей пары он рассеянно взглянул на обоих и тут же катнулся вправо, будто никого и не видел.
Сначала Эррамун и Ева растерялись. Народу на яхте бегало и в самом деле слишком много. Вникнув, поняли: судно оснащали приборами, отражающими любые радиосигналы поисковой техники противника. В тесной каюте оборотни под командованием Криса и Марики устанавливали кушетки для троих, которым придётся лежать здесь целый час.
Все так суетились, что Ева, поймав за рукав Марику и переключившись на связь «один — один» (предполагалось, что народ здесь ненадолго, а потому все бегали в скафандрах и шлемах), поинтересовалась:
— А правда? Что происходит? Мы тоже думали, что Тэкито сам всё приготовит!
— Вы трое — наш единственный шанс выжить, — непривычно серьёзно напомнила Марика. — Вот и стараемся, чтобы вы не только выполнили задуманное, но и вернулись домой невредимыми. —
Обычно подруга так многословно не объясняла ситуацию. Неудивительно, что Ева сразу поняла, насколько рыженькая взволнована. Марика же, закончив свою короткую, но горячую речь, крепко обняла её.
— Попробуй только не вернись!
— И что будет тогда? — улыбаясь и чуть не плача, спросила Ева.
— Крису нажалуюсь!
Они обе чуть не сквозь слёзы посмеялись и разбежались: Марика — проверять, установлены ли кушетки жёстко, чтобы с них не слетели те, для кого они предназначены, а Ева — искать Эррамуна, который вроде ушёл в рубку, к Остарджи.
Но у ангела его не оказалось.
— Ты ведь не успела рассказать Эррамуну, что от него требуется? — не оборачиваясь к ней, спросил ангел.
— Нет. Я думала — буду руководить им во время исполнения приёма.
— Но о крови сказала?
— Нет. Как ты и предполагал, — со слабой усмешкой сказала она, — не успела.
— Тогда найди его и пришли ко мне. Тэкито сказал — у нас минут двадцать от вылета. Я дам ему инструкции. Там у нас времени будет мало на объяснения, что к чему.
Ева молча кивнула, хоть он и не увидел бы её движения, и вышла.
Пока Эррамун был у Остарджи, сама она, постепенно всё больше мрачнея, таскалась за Тэкито. И, кажется, уже не могла скрыть своего настроения, поскольку пилот, улучив момент, когда они оказались в пустом коридорчике яхты, круто развернулся к ней и, внимательно заглянув в её глаза, спросил:
— Это очень опасно — то, что вы собираетесь делать?
— Почему ты так решил?
Тэкито огляделся, а потом вполголоса ответил:
— Ты выглядишь… эээ… хмурой. А ещё… В багажном отделении яхты — космошлюп для меня. Так сказал Остарджи.
Ева попыталась вникнуть в сказанное — и помотала головой.
— Тэкито, говори напрямую, потому что я сейчас намёков понять не в состоянии.
Тот вздохнул, снова огляделся.
— Остарджи сказал: как только прибудем на место, я должен буду покинуть яхту. Он объяснил это так: если вы останетесь в живых, яхту назад приведёт Эррамун. Если же нет, то я не должен быть там, где будут смерти.
«Это прогноз от ангела? — задумалась Ева, глядя в спину уходящего Тэкито, который, кажется, клял себя за слишком длинный язык. — Он уверен, что мы не вернёмся? Нет. Если бы он был уверен в этом, он не сказал бы Тэкито о предположительном исходе нашего дела… Или он таким образом убеждал пилота улететь?»
И глубоко вздохнула, хмыкнув: ей-то что в этой ситуации? Она уже, что называется, подписалась на смертный приговор. Только Эррамуна жалко. Он всё-таки сбоку припёка для неё и ангела…