"Тёмный фаворит" Особый случай
Шрифт:
государственный
Хреновской,
а
в
Новотомниковский завод Воронцова-Дашкова,
где три недели будет учить заводских наездников
новым методам заездки молодняка. В воскресенье
на бегах он не был. Мы с Сергеем ещё в четверг
самолично проводили его на Рязанский вокзал.
Никто ему из наших рысаков не понравился. А
таких лошадей как Прасол, по его мнению,
известному заводчику и министру на своей
призовой конюшне
Впрочем с этим я не согласен. Прасол жеребец
хороший. Как ни как сын Петеля, внук самого
Петушка. Силёнок, правда у него пока маловато,
чтобы с Витязем и Зимой тягаться. Но через пару
лет... Короче говоря, подвёл нас с тобой Серёжка.
– Вот так значит? - Иванов красным
карандашом перечеркнул «мнение мировой
знаменитости».
– Только Емельянцев здесь ни при
чём. Сам я виноват...
... Оказалось, ночью сидел Иванов с
большой компанией в «Мавритании». Кто-то
познакомил
его
с
пожилым,
очень
представительного вида мужчиной, назвавшимся
петербургским приятелем Пастухова. Он то и
предложил дать заметку о Марвине:
40
– Неудобно получается, что ваша газета
молчит о приезде такой выдающейся личности,
как Марвин. Николай Иванович это не одобрит...
– Заметка у него уже была готова?
– спросил
Алексей.
– Нет. Он её при мне сочинил.
Перебрав кипу бумаг на столе, Иванов
нашёл ресторанный счёт. На его обороте мелким
каллиграфическим
почерком
без
единого
исправления была написана заметка «По мнению
знаменитости».
– Как он выглядит, помнишь?
– Помню. Правда смутно. Лет шестидесяти.
Высокий. Толстый - пудов семь весит, не меньше.
Волосы, кажется, русые... На мизинце перстень с
большим чёрным камнем... Зовут не то Алексеем
Андреевичем, не то Андреем Алексеевичем...
– Федя, этот человек, скорее всего,
причастен к очень тёмной истории. Если где его
встретишь или что новое узнаешь - дай знать. А
заметочку эту, я с твоего позволения, заберу.
В крохотной редакции «Новостей дня» на
углу Тверской и Газетного переулка не оказалось
никого
кроме
кассира
Елены
Евсеевны,
симпатичной барышни лет двадцати с небольшим.
– За гонораром, наверное? - спросила она.
Алексею действительно причиталось с газеты
рублей двадцать - тридцать. - Огорчу вас. Касса
41
совсем пустая. В наличии всего
копеек.
– Значит такая уж у меня планида, - развел
руками Лавровский.
– А я вам вот что посоветую. Попросите у
Абрама Яковлевича записку к Аронтрихеру.
Возьмёте себе пальто, сюртук модный.
Лавровский уже слышал, что хозяин
магазина
готового
платья
на
Петровке
Аронтрихер расплачивается с Липскеровым за
объявления своим товаром - одеждой из скверного
линючего лодзинского сукна.
– Господь с вами, Лена! Ходить в сюртуке
от какого-то Аронтрихера?! Вот осмелюсь когда-
нибудь пригласить вас в оперетку Лентовского.
Так разве приятно вам будет видеть рядом с собой
кавалера, одетого как огородное пугало?
– Не знаю - не знаю, - улыбнулась барышня.
– У Лентовского я никогда не была. А очень
хотелось бы.
Алексею эта барышня давно нравилась. При
виде её всегда вспоминался ему «жестокий»
романс, который замечательно, с надрывом, пел
цыган Михай Фэгэраш:
А в глазах её карих
Сумасшедшинки пляшут.
И нет краше их
Во всём свете, нет краше!
Но от Сергея Малинина слышал он, что
Елена Евсеевна девица строгих правил и любые
42
попытки поухаживать решительно отвергает. Есть
у неё, мол, жених - солидный молодой человек,
служащий на железной дороге. Про оперетку,
подумал Алексей, похоже на намёк. Рискну!
Попытка не пытка.
– В таком случае, разрешите вас пригласить.
Куда прикажете заехать за вами в воскресенье к
пяти часам?
– Сюда. Мы с матушкой в этом доме
квартиру
снимаем...
Подождите,
Алексей
Васильевич, подождите... Я кое-что вспомнила...
Ну вот, мелькнуло в голове у Лавровского,
сейчас найдёт десять причин для отказа.
Барышня взяла газету:
– Всё верно. В воскресенье в театре «Сатира
и мораль» премьера. Дают «Прекрасную Елену».
Играют
Серафима
Бельская
и
«король
опереточных теноров» Саша Давыдов. Все билеты
распроданы
и
барышники
заламывают
баснословные цены.
– «Прекрасная Елена»? - деланно удивился
Лавровский. - Бывают же такие совпадения. Не
иначе, знак свыше. А о билетах не беспокойтесь.