"Тёмный фаворит" Особый случай
Шрифт:
признаюсь тебе, мы с Алексеем Васильевичем
65
сейчас ловим его по указанию самого генерал-
губернатора. Но об этом никому.
– Понятное дело.
– Мне нужны бумаги, которые он тебе дал.
– Пошли в наездницкую, они у меня там.
Заодно и мазь для твоего Чудака возьмёшь.
Помни, мазать ею копыта надобно каждый день.
Когда кончится я ещё приготовлю.
–
«Мавритании». К Кузнецову на Башиловку
заглянул,
к
Актёру,
который
теперь
в
«Эльдорадо», вместо покойного цыгана Михая,
крутится, - рассказывал Гирин. - Никто за Зиму
больше двугривенного на рубль не обещает. Всех
Курносый оповестить успел, с каждого денег взял.
– Много?
– поинтересовался Малинин.
– По-разному. С кого четвертную, а с кого и
полсотни.
– Вот бедолага. Дорого ему эти деньги
обойдутся, - посочувствовал Лавровский.
– Ну, да
бог с ним... С интересным хороводом, друзья мои,
мы столкнулись. Толстяк с розеткой, вхожий в
петербургские литературные круги. Седой барин,
явно имеющий какое-то отношение к полиции.
Ещё черняный этот... Но о нём ничего
определённого мы пока не знаем.
– Ошибаешься, Лёша, - не согласился
Малинин.
– Ему в Забайкалье бывать доводилось,
или на каторге, или в ссылке.
66
– С чего это ты взял?
– Напомни, как он тебя обозвал.
– Чувырлом братским.
– На Нерчинской каторге и других местах
Забайкалья это ругательство принято. Живёт там
бурятский
народ,
который
каторжники
перекрестили в братский. А чувырло, как тебе
наверное известно, урод. Вот и получилось -
чувырло братское.
– Спасибо за разъяснение. А этому наглецу я
при первой же встрече доходчиво объясню, кто из
нас урод бурятский.
Вошёл молодой человек с окладистой, как у
императора Александра III, бородой. Это был
хозяин типографии Левенсон.
– Алексей Васильевич, у меня к вам большая
просьба. Вы уж постарайтесь сегодня журнал в
печать
пораньше
сдать...
«Новости
дня»
завтрашний тираж почти наполовину увеличили, а
у нас, как на грех, вторая машина сломалась.
Волей-неволей пришлось на время забыть о
мошенниках и заняться очередным номером.
Глава 8
КРУПНОЕ ПАРИ И «ТЁМНЫЕ ГЛАЗА»
Пастухов любил поучать сотрудников:
«Ценные
городу носясь, как метеор. Они самотёком в
редакцию пойдут, если людей заинтересуешь».
Лавровский эту науку усвоил. Поэтому на
67
гонорары не скупился, хорошим чаем гостей
угощал. а для курящих всегда держал запас
дорогих папирос, благо табачный фабрикант
Габай его исправно пополнял. Нередко случалось
расплачиваться с постоянными «агентами»
услугами.
Одному
«надёжную
лошадку»
подскажет, за другого замолвит слово перед
беговой администрацией, третьему поможет
уладить мелкие недоразумения с полицией.
Андрею Макушкину, служащему лакеем в
Московском купеческом клубе, Лавровский помог
отстоять честь...
... На молодую жену лакея, снимавшего
комнату на Ордынке, положил глаз сосед, старый
богатейший купец. Прохода ей не давал, подарки
сулил. А когда понял, что улестить не удаётся,
обратился за содействием к Макушкину:
– Не убудет от неё. А я отблагодарю.
Деньжат подброшу и полезен буду. Слышал,
намедни, что с квартиры вас гнать хотят за долги.
Да и клубный эконом Николай Агафоныч тобой,
что-то не доволен. Как бы тебе без места не
остаться.
Что делать? К приставу идти или к
мировому?
Так
купцу,
десятками
тысяч
ворочающему и, к тому же, церковному старосте,
веры будет больше, чем простому тверскому
мужику, живущему в Москве без года неделю.
Макушкин поплакался на свою горькую судьбину
Лавровскому. Алексей пообещал, что-нибудь
68
придумать. В тот же вечер отправился он на
Хитровку.
На следующий день любвеобильного купца
возле собственного амбара встретили два крепких
молодца, самого уголовного вида. Основательно
намяли ему бока и пообещали в следующий раз
охолостить. Один из них осуждающе покачал
головой:
– Тебе, старый козёл, о душе пора думать, а
не по бабам бегать... Подскажу, по доброте
душевной - эта краля самому Болдохе
приглянулась. Понял?
– П-понял, - отвечал, обмочившийся купец.
О Серёжке Антонове, по кличке Болдоха, в
Москве слышали. На его счету были грабежи,
убийства, несколько побегов с каторги...
С тех пор лакей каждую субботу исправно
сообщал Лавровскому о всех мало-мальски