"Тёмный фаворит" Особый случай
Шрифт:
а я спать пойду? Нет, так дела не делаются. Лучше
я, если позволите, у вас в кабинете малость
вздремну.
– Ради бога. Устраивайтесь на диване.
Но вздремнуть Голикову не пришлось.
Вернулся Малинин.
– А где Смолин? - насторожилмя Муравьёв.
– Неужели примета оказалось верной и не
обошлось без погонь и перестрелок?
– Погоня была, а от перестрелки бог пока
миловал, - успокоил Сергей. - Смолин в
Мещанском полицейском доме. Ждёт, когда
задержанный
«малинки» и начнёт давать показания.
Малинин
обстоятельно
доложил
о
случившимся.
– Жаль, что вы упустили Соньку Золотую
Ручку. Тем более, как я догадываюсь, вместе с
жуком-оленем. Но Грязнов улов хороший. Не
127
сомневаюсь Смолин сумеет развязать ему язык...
Сергей, а у меня для тебя новое поручение.
Имеются сведения, что Дубецкий остановился у
кого-то из знакомых в Петровском парке.
Поэтому мы решили проверить все дачи.
– Зачем же все? - сказал вошедший в
кабинет Лавровский. - Скорее всего он на даче
графа Рибопьера. Мы с Сергеем сейчас
быстренько скатаемся туда.
– Пожалуй и я с вами, - сказал Голиков,
поднимаясь с дивана. - Похоже поездка обещает
быть интересной. Помнится, ещё утром вы
говорили, что искать мерзавца надо в окружении
графа Георгия Рибопьера... Поехали господа,
время дорого.
– Подождите, Андрей Климентьевич, -
остановил его Лавровский. - Дайте хоть о
предыдущей поездке рассказать.
– Действительно, - смутился Голиков. - Ну,
указала моя протеже дом, где остановился
Зарудный?
– Указала. Зарудный несколько недель жил в
Большом Болванском переулке в доме известной
склочницы Глафиры Грындиной. Но сегодня с
утра пораньше убыл в неизвестном направлении.
– Экая досада, - как от зубной боли
поморщился Муравьёв. - Положительно, не везёт
нам сегодня.
– Правда он оставил у Грындиной весьма
любопытное письмо, - Алексей достал пакет. -
128
Посмотрите, Константин Гаврилович. Думаю это
блеф.
– Такими вещами блефовать чревато, -
задумчиво сказал Муравьёв, прочитав кому
именно адресовано письмо. - Сергей, будь добр,
передай мне свечу.
Муравьёв подержал старый трактирный
счёт над пламенем и на нём проступили строчки,
написанные мелким каллиграфическим почерком.
Уважаемый Георгий Порфирьевич!
Взвесив все «за» и «против» мы с Виктором
решили
отказаться
от
вашего
весьма
заманчивого
сотрудничество с секретной полицией. Но
интриговать против такой влиятельной особы
как граф Т. увольте! Поэтому, от греха
подальше, уезжаем в Париж. Аванс, разумеется,
оставляем себе. В обмен гарантируем наше
полное молчание.
Алексей Зарудный
P.S.
Пять
тысяч,
которые
будет
требовать с вас Глафира Грындина, ни в коем
случае не отдавайте. Это мой скромный гонорар
за то, что в течение трёх недель вынужден был
слушать бред, называемый ею критическими
статьями.
– Мать твою так! - в сердцах выругался
Муравьёв. - Только вляпаться в министерские
дрязги мне сейчас и не хватает. Попрошу всех об
этом письме никому ни слова. Завтра доложу
129
генерал-губернатору, пусть он решает как с ним
поступить. А сейчас мы сделаем так: Алексей
Васильевич с Андреем Климентьевичем поедут на
дачу Рибопьера, а ты, Сергей, давай-ка в
Мещанский полицейский дом. Смолин кому
угодно язык развяжет, но записать как надо не
сумеет. С богом, господа! Экипаж нужен?
– Нет, - сказал Алексей. - Нас Семён уже
который час у подъезда ждёт.
– В Петровский парк, Семён. На дачу к
Георгию Ивановичу, - распорядился Алексей,
садясь в пролётку. Потом спросил. - Андрей
Климентьевич, просветите меня. О каких
министерских
дрязгах
говорил
Муравьёв?
Конечно, если это не государственная тайна.
– Да я и сам толком не знаю, - ответил
Голиков. - Ходят упорные слухи, что директор
Департамента полиции Плеве хочет свалить
министра внутренних дел графа Толстого.