"Тёмный фаворит" Особый случай
Шрифт:
И на нас, невзначай, набрело
– Никаких мировых! - снова завизжал
Рабутовский. - Этот холоп ударил меня,
шляхтича...
– Да уймись ты в конце-концов! - резко
оборвал его лейтенант. - Заплатит тебе Сергей
Петрович за оскорбление действием. Сколько тебе
надо? Три тысячи? Пять?
– Вы не сомневайтесь, я заплачу сколько
надо, - заверил Губонин.
–
Только
учтите,
недонесение
о
распространении
стоит подороже побитой физиономии нашего
пана, - небрежно бросил седой и снова стал
перебирать струны гитары:
По диким степям Забайкалья,
Где золото pоют в гоpах,
Бpодяга сyдьбy пpоклиная,
Тащился с сyмой на плечах.
На нем рубашонка худая,
И множество разных заплат,
Шапчонка на нем арестанта
И серый тюремный халат...
145
Лавровский зааплодировал:
– Браво, господа, браво! Да у вас состав не
хуже чем в театре Бренко подобрался. Советую
вам пьесу господина Гоголя «Игроки» поставить.
Заверяю, публика будет в восторге. Но это когда-
нибудь в будущем. А сейчас верните Сергею
Петровичу выигранные обманным путём деньги и
следуйте за мной.
– По какому праву?
– в голосе седого звучал
металл. - И, вообще, кто вы такой, милостивый
государь?
Алексей вспомнил, как лихо осаживает в
таких случаях наглецов Малинин:
– Я-то? Ротмистр Брусникин, помощник
начальника
Московского
губернского
жандармского управления. Ещё вопросы есть?
Вопросов не было.
Голиков решил подыграть Лавровскому:
– В соответствии с инструкцией следует
надеть на всех задержанных наручники.
– Ладно уж. Обойдёмся без этого, -
смилостивился мнимый жандарм. - Всё-таки не
какие-нибудь «Иваны, родства не помнящие», а
люди из приличного общества. Не стоит их
позорить. Но в случае попытки к бегству буду
стрелять
без
предупреждения...
Карл
Александрович, одолжите нам экипаж, а то в
моём все не поместятся.
– Сейчас распоряжусь. Да и сам с вами
поеду на всякий случай.
146
Голиков тронул за плечо седого:
– Виктор Иосифович, можно вас на
минутку?
–
искорки надежды.
– Если вас приговорят к ссылке в Сибирь,
похлопочите, чтобы отправили в Томскую
губернию.
– А почему, собственно говоря? - удивился
Дубецкий.
– Там сейчас отбывает наказание Фёдор
Кувшинников, очень талантливый гитарист.
Возьмите у него несколько уроков. А то у вас
задатки к игре на гитаре имеются, но школы, увы,
никакой.
Глава 16
НЕ О ЧЕМ НАМ РАЗГОВАРИВАТЬ!
Муравьёв
несколько
раз
перечитал
показания Грязнова:
– Да здесь не только о краже жука-оленя, но
и вся афёра с Витязем! Молодцы! Как вам удалось
его разговорить?
– Грязнов, как пришёл в себя, стал просить
водочки или пивка. Голова, мол, трещит, мочи
нет, дайте выпить, а то помру. Велел я косушку
смирновской принести, капустки квашенной,
огурчиков солёных, пару пива холодного. Всё
твоё, говорю, ежели откровенным с нами будешь.
147
А не хочешь, так подыхай, - доложил Смолин. -
Вот и запела птичка.
– Грамотно, - одобрил Муравьёв. - Как
говорится, дёшево и сердито. Иди домой, Андрей
Михайлович, отдыхай, а то загоняли мы тебя,
старика, за последние дни.
– Я не в обиде. Служба ведь у нас с вами
такая.
Глядя Смолину вслед, Муравьёв вздохнул:
– А ведь ему уже глубоко за семьдесят.
Помрёт, не дай бог, старик, а заменить его некем.
Такие таланты редко встречаются... А ты, Сергей,
похоже осуждаешь Андрея Михайловича за
подобные методы дознания?
Малинин задумался. За последние четыре
года ему пришлось повидать много преступников.
И уголовных, и политических. Все они воровали,
грабили, мошенничали не утруждая себя
душевными переживаниями. Даже жизнь для
многих из них копейка. Разумеется не
собственная, а чужая. Заслуживают ли они, чтобы
сыщики в борьбе с ними строго соблюдали букву
закона непродуманного, неповоротливого и
неоправданно мягкого? А ведь ещё совсем
недавно подобные мысли в голову даже не
закрадывались. Когда ещё совсем зелёным, после
окончание курса Императорского Московского
университета, пришёл на службу в полицию
твердо верил - закон есть закон.
148
– Пожалуй, нет, - как-то неуверенно сказал