Темный исток
Шрифт:
Я искоса поглядел на нее, но ничего не сказал. Да и к чему? Говорят, что огианцы невероятно упрямы. Только зря воздух буду сотрясать.
– Ты переменился с тех пор, как вернулся с Тиссана, - вдруг заметила Тассия Руэ, перехватив мой настороженный взгляд.
– Надо полагать, - фыркнул я и крутанулся в кресле.
– Я имею в виду не твою внешность, - качнула головой она.
– И не поведение. Я о том, что творится у тебя внутри. В твоей душе. Когда мы только познакомились, ты показался мне очень необычным. Бурные потоки эмоций
Остановив кресло, я в искреннем изумлении уставился на огианку, не представляя, что сказать. Верить в то, что ей каким-то образом удалось заглянуть вглубь моих мыслей, не хотелось. Переживания, которыми я не спешил делиться с братом, уж точно не заслуживала знать подвернувшаяся под руку шаманка, пусть все в этой истории вопит, что наша с ней встреча совершенно неслучайна. Невольно сжав кулаки, я проговорил:
– Сомневаюсь, что кому-то нравится, когда без разрешения копаются у него в голове.
– Ты хочешь, чтобы я извинилась?
– с натужным смешком осведомилась Тассия Руэ.
Откинувшись на спинку кресла, я посмотрел на нее в упор.
– Я хочу, чтобы вы больше этого не делали.
Огианка своего взгляда не отвела.
– Так тебя пугает, будто я могу случайно подсмотреть то, что для чужих глаз не предназначается? Можешь не переживать. Все, что происходит между нами, не покинет стен этой миленькой маленькой каюты.
В ответ на ее слова, я отрицательно качнул головой.
– Не в этом дело.
– Тогда в чем?
Отведя свой взгляд в сторону, я нервно пожевал губу, не зная, как выразить то, что в последние несколько часов нестерпимо бередило мне душу. Собрав волю в кулак, я решился.
– Там, на станции, перед самым побегом, Метара назвала меня живой Тенью. Я хоть и пытался разобраться, что это значит, но ответа так и не нашел. А вы знаете, Тассия?
Внимательно посмотрев на меня, огианка немного поразмыслила.
– Не то, чем тебе следует забивать свою голову, - довольно сухо ответила она.
– Совсем не то. Но если так тебе полегчает, можешь считать это признанием факта, что ты все же сумел перепугать Метару до смерти. Есть чем гордиться, кстати говоря.
Вспомнив сияющий изумрудными искрами взгляд претора куатов, где не было ни малейшего намека на страх, я сказал:
– Вы уже второй, кто говорит мне об этом. Но это не ответ на вопрос.
– Ну, конечно, нет, - хмыкнула Тассия Руэ, вынудив меня снова посмотреть в ее плоское лицо.
– И, да - я знаю, о чем она говорила. Даже несмотря на то, что пользы в этом знании не особенно много. Видишь ли, суть дела в том, что живая Тень или Исток, как ее иногда называют куаты, считается чем-то вроде небылицы, мифа, сказки для легковерных дурачков...
– Только вот Метара далеко не дура, - заметил я, угадав,
– Это верно, - удивительно быстро согласилась огианка.
– Она очень даже умна и расчетлива. Только эти качества еще не являются страховкой от ошибок. Зато коэффициент их опасности прямо пропорционален коэффициенту ума, что уже само по себе представляет серьезную проблему.
– Какого толка?
– Неспособность отличить желаемое от действительного. Я, конечно, понятия не имею, что именно удалось раскопать в тебе ее генетикам, но, зная характер Майры, можно предположить, что доктору Гугсе впервые удалось сотворить нечто любопытное...
– Я смотрю, вы очень хорошо их обоих знали, Тассия.
Однако мой вопрос не вызвал хоть сколько-нибудь интересного отклика. Шаманка даже тона не сменила, сказав:
– Что в том удивительного? Тебе ведь известно о моей давней причастности к куатам.
– Ну да, ну да...
– А это как прикажешь понимать?
– Только так, что во всей этой истории слишком много ловко сочетающихся друг с другом моментов, вроде ваших удивительных появлений в нужный момент и невероятно полезная осведомленность чуть ли не о каждом аспекте этого дела. От фебов до бедняги Сивера, а от него до самих куатов. Не знаю, что и думать.
Если бы взгляд, скрывавшийся за дыхательной маской, мог поджигать предметы, моя бледная кожа давно бы поджарилась до хрустящей корочки.
– Думай об этом, как о тесте на способность к креативному мышлению, - сказала шаманка.
– Будь все настолько очевидным, стала бы я отираться поблизости, зная, что меня в любой момент могут разоблачить?
– Вот уж не знаю. Могли бы?
– Если подходить к вопросу гипотетически, да - могла бы.
– Я прямо ощутил, как она улыбается под своим непроницаемым забралом.
– Хотя, это не то, о чем бы тебе стоило рассуждать в присутствии старшего брата или Дианы Винтерс.
– Интрига, - проговорил я, не сводя с шаманки пристального взгляда.
– Интрига, - повторила она на удивление весело.
– И она куда интересней, чем все эти бессмысленные разговорчики о живой Тени и прочей белиберде. Не мне напоминать тебе, что настоящий детектив всегда оперирует догадками, но опирается на факты! А фактов, смею заметить, у тебя что-то маловато.
Из упрямства не желая проигрывать в этом номинальном споре, я состроил очень серьезную физиономию и таинственным полушепотом обронил:
– И все-таки, больше, чем вы думаете, Тассия.
Эффект оказался неожиданным. Звук нагнетания газовой смеси под маску шаманки всего на пару секунд сделался каким-то неестественно громким, словно скребущие по стенкам турбины лопасти, а потом так же резко сошел почти на нет.