Тёмный лорд
Шрифт:
— Она очень слаба, — пожал плечами немец. — Впрочем, не забери я ее в санаторий, надежды не было бы никакой.
— Бедная мисс Литтлтон. Я так хотел подарить ей детство, — профессор трансфигурации растеряно поправил очки.
Том замер, не чувствуя под собой земли. Ему хотелось выхватить палочку и наложить «круциатусы» на них обоих — пусть даже у него нет шанса одолеть двух таких сильных магов. Выпрямившись, он побрел в сторону замка.
Примерно через полчаса он очнулся у деревянного мостика. Солнечные лучи играли в незамутненной воде ручья. По старому парапету полз слизень.
*
Следующую неделю в Хогвартсе царило приподнятое настроение. Русские, судя по сообщениям, не бежали, а сами атаковали Вермахт. Газеты писали об упорных боях местах с труднопроизносимыми названиями. Как в самом деле правильно сказать по-английски «Пружаны», «Ружаны», «Слоним», «Кристынополь»? Однако в пятницу совы принесли сообщения, что русские не выиграли, а проиграли танковое сражение под Ровно. Колдография в «Пророке» изображала громадное поле, усеянное их разбитыми танками.
Утром в воскресенье Том пребывал в хорошем настроении. У входа в Большой зал висел список лучших учеников, который уже третий год возглавлял он. И хотя возвращение в приют казалось ужасным, Том с удовольствием представлял, как завтра Большой зал украсят серо-зеленые вымпелы со змеями.
— Русские сдали Минск, — пробормотал Лестрейндж, едва его приятель развернул газету. — Там их побили сильнее, чем под Брестом.
— В самом деле? — Том почувствовал, как слетели остатки сна. — Может, русские остановят их на Березине?
— Мистер Риддл? — Мальчик вздрогнул. К его удивлению рядом стоял профессор Слагхорн.
— Да, сэр? — Он вскинул голову. Вид у толстяка был понурым.
— Следуйте за мной, Том, — добавил он разбитым голосом. Удивленный Том пошел за деканом, чувствуя, как внутри нарастает страх. Словоохотливый Слагхорн молчал всю дорогу, и это вряд ли было хорошим знаком.
Кабинет заместителя директора был заставлен книгами. На столе в просторной клетке сидел феникс. Сам профессор Дамблдор стоял возле книжного шкафа, не поднимая глаз.
— Присядьте, — кивнул он.
Том сел в оранжевое кресло с позолоченной отделкой. Напротив понуро сидела райвенкловка Джулия Кэмпбелл, теребя длинные темные волосы. Том посмотрел на ее белое лицо и внезапно все понял.
— Да, — вздохнул Дамблдор, — к сожалению, мисс Литтлтон сегодня ночью умерла. Я послал сову ее бабушке.
Джулия зашлась рыданиями, и ее чуть вздернутый нос сразу распух от слез. Том не обратил внимания на всхлипы. Он почувствовал, что больше всего ему хочется задушить Дуйзинга и Дамблдора. Перед глазами поплыло видение: урок травологии и три смеющиеся подруги, которым Миранда показывала рисунки. Свет от тускло горящих свечей играл в стеклах очков, освещая ее легкую улыбку волшебным светом. Профессор Слагхорн повел за руку плачущую Джулию. Том не шевелился:
— Мистер Риддл? — профессор Дамблдор с удивлением посмотрел на слизеринца. — Вы хотите что-то сказать?
С минуту Том сидел неподвижно, а затем развернулся в его сторону.
— Мне нечего сказать Вам, — холодно заметил он. — Кроме одного: доктор Дуйзинг не спас Миранду. — При этих словах мальчик вскочил и начал ходить по кабинету, заломив руки сзади. Он желал сказать все, словно Миранда воскреснет после того, как он обвинит, а лучше уничтожит проклятого немца.
— Вы не имеете права так говорить, Том, — поднял голову Дамблдор. — Поверьте, мне жаль мисс Литтлтон не меньше Вас. Я, — указал он на стол, — до конца своих дней буду хранить ее рисунок кленовых листьев.
Том взглянул на лежащий рядом лист ватмана. На нем был нарисован большой клен, с которого медленно падали ярко-красные листья. Только теперь листья не падали, а застыли, словно зная, что художницы больше нет. Том вспомнил, как она рисовала у окна снежинки, как показала ему ватман и ощутил солоноватый запах слез. Нет, он не Джулия, чтобы рыдать при нем.
— Храните ее рисунок? — Том постарался вложить в голос весь яд. — А не проще было сохранить Миранду? Что стоило Дуйзингу дать ей бессмертие?
— Вы хотите, чтобы доктор Дуйзинг использовал высшие формы темной магии для спасения мисс Литтлтон? — теперь голос Дамблдора стал жестким.
— А хоть бы и так! — закричал Том. — Гриндевальд с помощью темной магии разнес в клочки фронт русских под Брестом! А Дуйзингу было жалко использовать ее раз, чтобы спасти Миранду? Она бы, поверьте, нарисовала Вам еще много и осенних, и летних листьев, — сказал издевательски слизеринец.
— Я попрошу Вас успокоиться, Том, — холодно заметил Дамблдор. — Вообще, извольте, молодой человек, говорить мне «сэр».
— Хорошо, cэр… — Риддл хотел вложить в это слово все презрение, но, как и всегда при виде Дамблдора, у него вышли только злость вперемешку с испугом. Сидящий на жердочке Фоукс послал ему неприязненный взгляд. «Хоть бы ты правда сгорел, мерзкий фазан», — с отвращением подумал Том.
— Замечательно, — кивнул Дамблдор. — Я понимаю Вашу боль, мистер Риддл, хотя это не повод желать смерти моему фениксу — прекрасному и доброму созданию.
Тонкие губы Тома дрогнули. Этот проклятый профессор, казалось, видел насквозь все его мысли.
— Теперь послушайте меня, — заметил заместитель директора. — Я делаю скидку на Ваше состояние. Я делаю скидку на то, что Вы лучший ученик и не буду… — выдержал он паузу — снимать с Вас баллы. Но я настрого запрещаю Вам думать о применении темной магии. Надеюсь, Вы меня поняли?
— Да, сэр, — выпалил Том. Он посмотрел на профессора трансфигурации, но потупился. Сейчас он чувствовал себя полководцем, которому надо вывести разбитую армию из окружения. А дальше… Дальше время покажет…
— Ступайте, — заметил Дамблдор. — И знайте, что я скорблю вместе с Вами. И еще, — мальчик с удивлением отметил, что в глазах профессора мелькнул странный огонек, — не забывайте, Том, что Ваша любовь к мисс Литтлтон сильнее ее смерти.