Темный оборот луны

Покровская Ольга Владимировна

– - Она мне отдала его крест, - сказал Макс скорбно и явно не слушая, что ему говорят.

– - Какой крест?
– не понял Леша.
– Кто она?

– - Лада, - пояснил Макс еще более упавшим, чуть не рыдающим голосом.
– Она мне сейчас отдала его крест. Представляешь, что за шутки? Я прям чуть не упал. С покойника крест... и что мне теперь с ним делать?

Леша активно думал. Даже через перегородку, флюидами передавались его мысленные усилия.

– - А чего с ним делать, - сказал он наконец.
– Не знаю... на шею повесь.

– - А свой я куда дену?

– - Не знаю... я весь этот ритуал как-то... свой на могилу положи.

– -

Как это на могилу? Чтобы он бомжам достался? Он золотой! Кстати, а этот какой...

Леша еще подумал.

– - Ну, в землю там зарой.

– - Спасибо! Спасибо тебе, Леша! Чтоб я там в могиле ковырялся, да? Ну, молодец, спасибо тебе.

– - Да, а Пашка как чуял, - проговорил Леша задумчиво.
– Крестился-то...

– - Ты чего говоришь!
– чуть не закричал Макс.
– Чего он там чуял? Он крестился год назад! А я - полтора! Скажешь, я тоже, да?... Ну, спасибо тебе, Леша, спасибо на добром слове...

– - Чего ты психуешь, - сказал Леша добродушно.
– Выпей вон там чего... валерьянки вот выпей.

– - Нет уж, - сказал Макс мрачно.
– Я с нее только хуже дергаюсь. Мне бы сейчас мозги замутить конкретно, но эти же все командиры большие, мы же негры для них, работать и все...

Дверь распахнулась, и на косяке повис, не заходя, Вадим Александрович собственной персоной.

– - Памятник на шоссе поставили?
– рявкнул он.

– - Нет...
– протянул Макс удивленно.
– Какой там памятник... Там снегу два метра... и земля мерзлая.

– - Ничего не знаю. Это друзья называются! Чтобы послезавтра на двадцать седьмом километре памятник стоял, что хотите делайте, хоть зубами землю ковыряйте. И венок чтобы повесили! Хороши...

Он хлопнул дверью и исчез.

– - Во, видал, - сказал Макс возмущенно.
– Он крутой. Вот сам бы бригаду и послал. На что он нужен вообще, этот памятник, я не понимаю? Удивили кого. Да в Подмосковье на каждом километре дороги по памятнику, и так на дачу еду, как по полю битвы, дергаюсь. И еще мы тут добавим.

– - Распорядился, - подтвердил Леша.
– А сам хоть бы с нами вчера посидел, хоть рюмку выпил. Западло ему с братвой... Этот его Дима, лицо приближенное, квартиру себе на одних откатах построил, а старым друзьям черта лысого... И Надька его, стерва, вообще не здоровается. С кем он там сейчас? Что там у него за авторитеты?

– - Говорят, Комаров сегодня, - сказал Макс и захихикал, Леша тоже засмеялся.

– - Во-во. Нашел себе партнера. Это ты чего делаешь?

– - Да фуру ищу с утра!

– - Ну-ну, валяй, ищи. Мне никто не звонил?

– - Не знаю. По-моему, никто... Подожди, Лех, у меня с утра голова...

– - Да у тебя всегда голова больное место, - Леша опять тихо захохотал чему-то своему.
– И главное, представляешь, совсем уже, в собственной квартире просыпаюсь и думаю: я где?..

Инна вздохнула и поднесла замерзшие руки ко лбу. Снова сосредоточилась и принялась за накладные. От строчек на компьютерном экране у нее уже рябило в глазах, но она была так разозлена всем виденным, слышанным, и главное, обижена тем, что у нее теперь такая идиотская работа, и похоже, что возврата к нормальной работе уже не будет. Ей хотелось плакать, но она попыталась справиться с собой. Откуда-то запахло кофе. Она не обращала внимания, не обращала внимания больше на входную дверь, и только протягивала руку, брала листок, набивала данные, сохраняла, перекладывала листок на подоконник, опять

за новым... Она позволила себе расслабиться только когда вся стопка на телевизоре закончилась. Инна потянулась и выгнула затекшую спину. Руки устали, ноги устали, хотелось есть и хотелось в туалет. Из еды у нее был в сумке бутерброд, который положила мама, но ей неудобно было есть прямо здесь, за рабочим столом, всухомятку. Она прислушалась - было тихо. Она осторожно выглянула из-за перегородки - никого не было. Прикрыв за собой дверь, она вышла в коридор, подумала, не следует ли запереть дверь, и решила, что ключей у нее все равно нет, а выходить из помещения ей никто не запрещал.

Она прошлась по этажу, исследовала весь - довольно обшарпанный - коридор, выяснила, что где находится, нашла крохотный и традиционно грязный туалет, с наслаждением вымыла руки, постояла у окна, глядя на переулок (мимо, не торопясь, проехала машина с посольским флажком, Инна покопалась в памяти, флажок не идентифицировала и решила, что бразильский, из теплых стран). Делать больше было нечего, сидеть на туалетном подоконнике глупо. Инна вышла, поднялась на третий этаж, к отправной точке - приемной. В приемной по-прежнему пахло парфюмерией - только уже другой, загорелая Надя грызла яблоко, а какая-то женщина средних лет стояла у факса и изучала длинный, не спеша выползающий оттуда свиток. На ней был темный джемпер с большой блестящей брошью - то ли стекла, то ли бриллианты, Инна не отличала одно от другого. Обе повернули головы к Инне в безмолвном вопросе.

– - Мне к Вадиму Александровичу...
– проговорила Инна.

– - Вышел, - ответила Надя равнодушно.

Инна, не ожидая приглашения, уже уверенно опустилась на диван, где утром помещался зеленый Комаров.

– - Врут, все врут!
– возмущенно говорила женщина, разглядывая факс.
– Ладно они налоговой врут, но чтоб нам так врали... Ну вот платежи... откуда? У них денег-то таких на счете нет.

– - Да они по привычке, - сказала Надя.

– - Вадим им устроит привычку, - сказала женщина.

На пороге возникло нечто - молодой человек с красным, как свекла, лицом, растрепанными волосами, в желтой шелковой рубашке, малиновой жилетке, с галстуком, сбитым набок. Молодой человек ожесточенно смотрел в одну точку, и было видно, что ему очень плохо, настолько плохо, что даже двигать глазными яблоками ему трудно и не хочется.

– - Здрассте...
– хрипло выдохнул он. Женщина у факса ахнула.

– - Дима! Что с тобой?
– спросила она.

– - Ох...
– проговорила Дима заплетающимся языком.
– Вчера Федю провожали... Прровались...
– он замолк, не закончив фразы.

– - Дима, к тебе какой-то парень приезжал, - сказала Надя официальным тоном.
– Оставил пакет. Сказал, что в нем двадцать тысяч долларов. Он там, в шкафу лежит, на полке.

– - Проверила?
– выдохнул Дима, напряженно поднимая руку и массируя затылок.

– - Что?
– не поняла Надя.

– - Проверила, что доллары? Может, там бомба.

Надя испуганно подскочила на месте, и вся ее официальность разом исчезла.

– - Нет...
– пролепетала она.
– А может...

– - Она такого цвета...
– проговорил Дима женщине, указывая рукой на Надю.
– Я торчу... Двадцать тысяч...
– он полез в стенной шкаф и вытащил полиэтиленовый пакет.
– Этот?
– открыв пакет, он попытался поднять его содержимое на уровень глаз, чтобы не шевелить головой.