Тень амёбы
Шрифт:
Вроде ничего страшного: просвет между склонами достаточный и грунт на дне бывшей протоки более-менее ровный, не усыпанный сплошь валунами. Проехать реально, хотя придется держать «пешеходную» скорость. Машины двинулись по выбранному пути и уменьшили интервал до 10 метров, чтобы не исчезать из виду друг у друга в каменном лабиринте… Хотя, лабиринт это слишком сильно сказано. Просто кривая полоса грунта между подошвами бурых скал… Полоса сузилась до пяти метров, но впереди уже стала видна точка за островом, где две высохшие протоки соединятся в общее русло и дорога снова станет широкой. Еще несколько минут и… Фиг вам! С головной машиной вдруг случилось нечто вроде подрыва на мине, снятого ультра-рапидом и
Под аккомпанемент грубой ругани (собственной и той, что в эфире) участники сафари переключились на автономное дыхание кислородом из ранцев своих скафандров. Если точнее, то они закрыли герметизирующие щитки шлемов, после чего подача кислорода включилась автоматически. Теперь можно было выйти наружу и попытаться выяснить ситуацию с головной машиной. Хотя, капитан Йошида готов был сразу объявить старт спасательного рейда, Мию и Сэто смогли в полуминутном диспуте настоять на том, что ситуация никак не критическая и следует использовать ее как спонтанный тест полевых аварийных работ (для накопления опыта в помощь будущим марсонавтам).
Выяснение упрощалось наличием на пневмо-карах Hortu-T — куста цепочек внутренней диагностики с выводом красивой разноцветной картинки на водительский дисплей. Эта картинка показала ясно и четко: при переключении со 2-й на 3-ю питающую емкость, в редукторе-сумматоре случился фатальный сбой, газ под давлением 350 бар вырвался во внешнюю среду… А дальше все понятно по наблюдавшейся внешней картине.
После выяснения произошел второй короткий диспут с капитаном Йошида (на этот раз поучаствовал также помкэп Флаудер), и сафари-команда еще раз выторговала попытку решить проблему своими силами. У них нашелся аргумент: до коттеджа Зюйдвест-Хол примерно 6 километров, и при имеющемся запасе кислорода на 100+ минут, они могут дойти туда пешком. Но сначала они попробуют освободить дорогу, чтобы использовать вторую (пока исправную) машину и комфортно доехать на ней вдвоем.
На Земле пневмо-кар Hortu-T весил четверть тонны, но на Марсе лишь центнер, так что вдвоем можно было без запредельных усилий руками поднять эту машину, переставить немного в сторону и открыть проезд. Пока Мию и Сэто выполняли такую процедуру, в штабном чате шел мозговой штурм на тему: «что не так с редуктором-сумматором?». И результатом коллективной фокусировке ума стал совет: «заблокируйте автоматическое переключение питающих емкостей». Не то, что сафари-команда очень удивилась этому совету (есть бытовой здравый смысл в запрете действия, однажды вызвавшего аварию), однако вопрос: как доехать до Зюйдвест-Хол на остатках газа во 2-й емкости? Или суть совета в том, чтобы ехать, на сколько хватит, а дальше, все-таки, пешком? Ответ был, в общем, утвердительный, но с бантиком: штаб успел рассчитать оптимальный профиль маршрута по траектории и скорости, чтобы минимизировать расход газа, в частности с использованием естественных перепадов высот для качения вниз и пробега по инерции (профиль уже готов для загрузки в автопилот — если сафари-команда принимает совет). Кроме того, штаб частично задействовал план спасения, так что на точке Зюйдвест-Хол дистанционно расконсервирован грузовой робот-багги, способен (если надо) встретить гостей в любом месте после выезда из узкой части долины на оперативный простор.
Совет был принят, и следующие полчаса машина под управлением автопилота творила чудеса экономии. Долина Латона раздавалась вширь, становясь похожей не на каньон, а скорее на чуть вогнутое поле окраса выцветшей леопардовой шкуры между неровными линиями полосатых ржаво-серых
Скоро в поле зрения появился Зюйдвест-Хол. Точнее, он появился раньше, но взгляд не задерживался на этом объекте, принимая его за мираж, порожденный мириадами ярких бликов, игравших спектральными цветами на гранях прозрачных кристаллов соли. Тут высыхали последние лужи, оставшиеся от дельты пролива Латона при впадении в море Прометей. Сушь наступала очень медленно, миллионы лет, иногда сменяясь короткими эпизодическими паводками, когда таял все более соленый лед, занесенный слоем песка. Кристаллы росли из насыщенного раствора, и образовывали, будто бы, грядки. На краю одной из грядок возвышался ансамбль из трех куполов: красный, зеленый, синий. Когда взгляд замечал его – сознание недоумевало: как настолько контрастный объект, причем очевидно искусственный и довольно большой, мог оставаться незамеченным? Разгадка заключалась в психологии восприятия: слишком много непривычных сочетаний форм и цветов, увиденных за короткое время, потому случаются парадоксы невнимательности.
Мию и Сэто рссуждали об этом, и как раз тогда ресурс газа во 2-й емкости исчерпался. Затихло чуть слышное, почти музыкальное стрекотание мотора. Маленький пневмо-кар проехал по инерции еще дюжину метров и застыл.
— Приехали, — констатировала Мию, — может, все-таки, попробовать переключение?
— А если оно и на этой машине хлопнет? – спросил Сэто.
— Ну, хлопнет… — Мию пожала плечами, — …Терять тут нечего, зато мы узнаем, что это: случайный сбой или закономерный.
— Да, логично, — согласился он, и несколькими секундами позже машинка подскочила от толчка сжатого газа, обильно вылетающего под днище из контура высокого давления.
— Chi! — хором отреагировали оба (спонтанно не сговариваясь применив к этой ситуации мягкий японский аналог немецкого Scheisse или французского Merde).
Мгновением позже в эфире послышалась мешанина ругани, среди которой преобладали производные когда-то английского, а ныне интернационального Fuck. Тем временем, от трехцветного ансамбля куполов к аварийному пневмо-кару уже катился робот-багги…
…
— Нора хоббита с нетрадиционной спектральной ориентацией! — такую характеристику марсианскому коттеджу Зюйдвест-Хол дала Мию через минуту после того, как зашла и освободилась от скафандра, — Зря мы не глядя одобрили изменение цветовой гаммы.
— Да, — согласился Сэто, окидывая взглядом интерьер, — в нашем исходном проекте была более адекватная расцветка. Но ты же помнишь: группа психологов без тени сомнений твердили, что цветовую бедность марсианского ландшафта…
— …Надо компенсировать! — подхватила Мию, — Конечно, я помню! Но я не думала, что компенсация будет раскрашена, как восторженный LSD-трип.
— Ты капельку преувеличиваешь, — сказал он, — хотя, если так, то это повод развлечься. Я вдруг подумал: никто ведь пока не варил кофе вручную на марсианской воде.
— Вручную? – переспросила она.
— Да. Представь: добыть марсианский лед обычной лопатой, принести сюда, перегнать в лабораторной посуде, она тут есть, сварить кофе и снять хорошее кино про это.
— О! Звучит прикольно… А где тут ближайшие залежи льда?
— Хороший вопрос! — Сэто картинно поднял руки, — Я глянул геологическую карту и, ты удивишься: небольшое замерзшее озеро рассола есть в трехстах метрах отсюда.
— О! Когда предлагаешь пойти копать? – деловито поинтересовалась Мию.