Тень друга. Ветер на перекрестке
Шрифт:
Я давно подозревал, что большинство антисоветчиков лишено чувства юмора. Злоба действует на юмор, как уксус на жемчужину, — растворяет без остатка.
Итак, во второй статье Краус уже но настаивает на злополучном «тет-а-тет и узком круге», а вынужден рокироваться и признать, что вокруг проблем, которые он назвал запретными для публичного обсуждения в Советском Союзе, на самом дело «идет оживленная дискуссия». По-моему, в таких случаях надо сдавать партию. Но Краус просто ставит на доску новые фигуры из запасного комплекта. Он пишет: «Здесь (в СССР. — А.
Газета «Дер Тагесшпигель», очевидно, еще не знает, что Краус подвел ее второй раз.
Сейчас узнает.
Давным-давно, еще в 1963 году, журнал «Иностранная литература» опубликовал, для первого знакомства, отрывки из произведений и Натали Саррот, и Мишеля Бютора, и Алена Роб-Грийе. В издательство «Прогресс» вышел роман Натали Саррот «Золотые плоды», а перед том он был опубликован в журнале «Новый мир». В журнале «Иностранная литература» опубликован роман Мишеля Бютора «Изменение». Надо ли продолжать?..
Как видите, советский читатель достиг, превзошел; превозмог — познакомился со всеми этими авторами. Держу пари, вышедшие у нас в свет сочинения «новороманистов» — отдельной ли книгой, в журнальной ли публикации — все равно по тиражу намного выше аналогичных изданий в Западном Берлине и, скажем, в ФРГ. Так что круг людей, знакомых в СССР с французским «новым романом» (я уже не говорю о тех, кто читает их в подлиннике), куда шире, чем среди соотечественников Крауса. Другое дело, всем ли у нас пришлись по душе все эти произведения. Одно могу сказать: мы народ любопытствующий!
Поскольку г-н Краус легко доказал, что он из рук вон плохо знает нашу действительность и, в частности, общеизвестные факты в сфере издательского дела, то его репутацию «нормального советолога» можно считать незыблемой.
Не люблю шахматы. Сделаю первый ход Е2—Е4 — и сразу начинает болеть голова. Потому и не играю. Что же касается политики, даже той дурной политики, какую ведет Краус, могу заметить: ему следовало бы точнее рассчитывать ходы.
Что еще остается у него на доске?
Напомню: в первой статье Краус наряду с «новым романом» отнес к числу «закрытых» у нас тем и структурализм. Теперь он, «эластично отступая» и «выравнивая фронт», в согласии с терминологией известных ему сводок давностью более чем в четверть века, пишет: «Господин Кривицкий сообщает, где в Советском Союзе публикуются статьи о структурализме, но при этом умалчивает, что в его стране невозможно достать книг Клода Леви-Стросса и других».
Внимание! Сейчас с Краусом произойдет нечто, к чему он уже привык как «нормальный советолог».
Вот слушайте. Работа Клода Леви-Стросса «Структура мифов» опубликована в журнале «Вопросы философии». В издательстве «Мир» вышел объемистый сборник «Семиотика и искусствометрия», где напечатаны работы французских, американских, западногерманских,
У меня есть эта книга, и я, пробуя одолеть ее премудрость, утешаю себя сознанием, что другие и не делают такой попытки, заменяя проблемы их каталогом.
Скажите честно, господин Краус, Вам-то самому лично известно, например, коллективное исследование Ч. Осгуда, Дж. Суси и П. Танненбаума «Приложение методики семантического дифференциала к исследованиям по эстетике и смежным проблемам»? Не слышу... Ну вот видите! А нам известно. И ведь авторы, между прочим, говорят об интересном эксперименте по кодированию и декодированию некоторого живописного сообщения. А вы и не знаете об этом;. Как нехорошо! Можно добавить: издательство «Прогресс» давно выпускает сборники переводных трудов «Новое в лингвистике» — уже вышло 5 (пять!) томов. И так далее.
Нельзя сказать, чтобы население наших городов и сел, презрев свои труды, заботы и радости, бросалось в книжные магазины за такими изданиями. Они предназначены филологам, лингвистам, литературоведам, ведущим научный поиск в области искусствометрии. Здесь многое еще спорно, далеко не все убедительно в равной степени. Бесспорно одно: в нашей стране и за рубежом растет интерес к использованию методов семиотики, теории информации, математической статистики и кибернетического моделирования для изучения таких явлений духовной культуры, как литература и искусство.
Можно составить для Крауса перечень исследований структурального метода, принадлежащих перу советских авторов и, по наведенным мною справкам, еще не изданных в Западном Берлине. Для примера, кроме названных в первой статье, могу предложить серию ученых записок Тартуского университета под общим названием «Труды по знаковым системам», тоже вышло в свет — какое совпадение! — 5 томов, и, скажем, сборники «Структурно-типологические исследования» и «Проблемы структурной лингвистики», выпущенные издательством «Наука».
Что же остается от новых вымыслов г-на Крауса? Опять ноль целых и ноль десятых. Наш оппонент на редкость скверно ведет свою игру. На шахматных полях возможно бесчисленное количество вариантов, но вести партию без короля на доске или царя в голове — такое чаще всего случается в дурной политике «нормальных» и старомодных советологов. Но вот наивный вопрос: занимают ли всерьез господина Крауса проблемы, о которых он пишет? Полноте, конечно, нет. Не нужен ему ни «новый роман», ни структурализм, ни, тем более, конкретная поэзия, о которой во второй статье он уже и не вспоминает. Не нужно ему ни «сырое», ни «вареное» (пусть простят меня структуралисты!). Он жаждет «жареного» в том вульгарном смысле, какой вкладывают в это понятие пасквилянты на своем жаргоне.