Тень государя
Шрифт:
– Да, отец!
– тихо ответила девочка и подняла взгляд. Авеса передернуло от этого взгляда. Ему на минуту показалось, что на него смотрит сама Беатрис.
Он подал руку дочери. Девочка, сдерживая рвущиеся слезы, поцеловала ее в знак благодарности и покорности. Настроение ребенка было испорчено окончательно и она повернула обратно.
– Эрин, пойдем в покои!
– расстроено попросила маленькая госпожа.
– Ну, как же прогулка?
– растерялась няня.
– Элис, ты так хотела посмотреть на лебедей.
– Уже не хочу. Что-то настроения
***
Авес всю дорогу до зала заседания думал о своей семье. Его единственный сын растет слишком мягким и крайне зависим от матери. Маркиза не волновало, что мальчику еще нет и семи лет. Жена тоже надоела своей покорностью, казалось, что у нее нет своего мнения. Нужно было решать вопрос с Миллисент. И он придумал жестокий, но, как казалось, единственно верный выход.
Принцесса, как обычно, укладывала спать сына. Они лежали на кровати, обнявшись, и малыш рассказывал что важного с ним случилось за день. Миллисент сейчас бы с удовольствием обнимала двоих своих детей, но Элис запрещено появляться на половине отца, а они проживали именно там с Кервином. Вдруг в гостиной покоев послышался какой-то шум. Леди надела халат, заплела волосы в косу на ходу.
– Сынок, посиди тихо, как мышка!
– попросила мать. Мальчик кивнул и спрятался под одеялом.
В гостиной стоял маркиз в сопровождении нескольких охранников и испуганной служанки.
– Авес, что происходит?
– спросила принцесса.
– Миллисент, собирайся, ты уезжаешь!
– приказал лорд, его лицо не выражало никаких эмоций.
– Как?
– не до конца понимая что происходит, спросила принцесса.
– Нужно же детей собрать, личные вещи, платья. Что произошло?
– Ты уезжаешь одна в монастырь Высшего Бога!
– жестко произнес маркиз.
– Дети остаются дома! Собирайся быстрее. С собой ничего не бери, там тебя всем необходимым обеспечат.
– Авес, за что?
– с ужасом спросила Миллисент. Мальчик услышал разговор родителей и со слезами выбежал к ним.
– Мама, нет!
– цепляясь за руки матери, плакал ребенок.
– Мамочка, не уезжай!
– Успокой сына и немедленно отправляйся. У крыльца тебя уже ждет экипаж.
– сказал лорд.
– Кервин, сынок!
– она встала на колени, вытерла ему слезы.
– Мальчик мой, помни ты сильный и храбрый! Не плачь, не нужно! Я люблю тебя и Элис! Заботься о сестренке и передай ей, что я очень вас люблю!
– еле сдерживая слезы, чтобы больше не испугать ребенка, прошептала мать.
– Кервин, ступай в свою комнату и ничего не бойся! Никогда ничего не бойся!
Она крепко напоследок обняла сына. Мальчик сопротивлялся, но его выдернули из объятий матери и унесли в другую комнату.
– Ненавижу!
– прокричала принцесса мужу.
– Ублюдок!
Маркиз прервал принцессу, ударив ее по лицу открытой ладонью. Его пальцы скользнули по ее щеке. Острая жгучая боль поразила Миллисент. Из глаз покатились слезы, а из груди вырвался сдавленный
– Скажи спасибо, что ты родила Кервина. И поэтому сейчас едешь в монастырь!
– произнес маркиз, склонившись над ухом принцессы.
– А могла бы закончить как Беатрис. Окон в моем доме много. Увести!
Охранники схватили Миллисент под руки и вывели из спальни.
Мальчик не мог уснуть этой ночью, постоянно плакал. Няня дала ему успокоительный отвар. После этого Кервин уснул, но ему снился кошмар, случившийся наяву, как его разлучают с мамой. Этот сон будет мучить его на протяжении практически всей жизни.
Авес, удовлетворенный отъездом надоевшей жены, пришел к себе в покои, выпил вина и спокойно лег спать. Он считал, что дети рано или поздно успокоятся. У Кервина начнутся занятия и мальчик забудет мать. Наставником для сына маркиз выбрал своего брата, барона Амадея Бонво.
Все последующие дни Кервин, действительно, как и Элис, никогда при отце не упоминал об Миллисент. Но ночью они плакали в подушку от тоски по любимой маме.
Индирка сходила с ума в заточении в монастыре. Каждую минуту она вспоминала детей. Как они? Не обижают ли их? При монастыре был приют для сирот, там и нашла свое утешение леди.
***
В годовщину смерти государыни Изольды, трое ее любимых мужчин молча шли к семейной усыпальнице. Принца за руку вел отец. Мальчик не помнил свою маму, видел ее только на портрете, но с малых лет знал: чтобы он жил, она пожертвовала собой. В усыпальницу первым зашел молчаливый Дир с букетом цветов. После смерти сестры он стал замкнут и нелюдим, постарел, горечь от потери он носил в себе и ни с кем никогда не делился своей болью. Спустя несколько минут Веральди вышел и отошел в сторону. Отставной капитан не хотел, чтобы племянник видел его слезы.
Принц побаивался входить в усыпальницу, крепче сжав руку отца, сделал первый шаг. Они вдвоем вошли в просторное помещение, которое освещал один факел. В ряд стояли черные мраморных саркофага.
– Эдгард, давай букет и ягоды положим маме, - предложил Аскольд.
– Давай, - тихо согласился мальчик и протянул отцу корзиночку. Он был тут не впервые, но каждый раз чувствовал себя неуютно.
– А этот букет кому?
– А эти цветы положим дедушке, - ответил государь и возложил букет.
– Тут похоронены все твои предки. Когда-то и мы займем тут свои места.
– Папа, я не хочу сюда, - в ужасе прошептал принц.
– Мне дома нравиться.
– О, малыш, не бойся, всему свое время!
– опустился на колени отец и обнял сына за плечи.
– Ты сначала станешь великим правителем, родишь много детей, а потом только стареньким уснешь вечным спокойным сном и займешь место тут.
– Ну, хорошо!
– обрадовался мальчик. Он наблюдал, как отец что-то шептал над могилой матери. Слов разобрать он не мог, но слезы на лице государя заметил.
– Эдгард, пойдем!
– позвал Аскольд спустя несколько минут. Они, взявшись за руки, начали подниматься по ступеням.