Тень Казановы
Шрифт:
И я полетел, окрыленный, вниз, где в машине меня уже ждали заспанные Джулия и Алина. Скорей бы суббота!
Дни были заняты до отказа, и суббота наступила быстро. Записав все папины телефоны (чтоб мы не потерялись), Джулия с утра отвезла нас на станцию, потратив все время на инструктаж, как нам, одиноким, вести себя в чужой стране и на какие поезда пересаживаться. Мы заверили ее в своей дееспособности, но тревога не покидала ее. Как же! Уик-энд, а она отпустила «детей» невесть куда! И мы пообещали отзваниваться в течение всего дня.
— Вас могут оставить
На станцию, где была назначена встреча с отцом, мы с Алинкой приехали заранее и помчались в супермаркет за подарками.
Магазин был, конечно, классный, «Норд сторм», таких по стране — целая сеть. На втором этаже, рядом с эскалатором, среди светлого холла стоял блестящий черный рояль, за которым полная латиноамериканка играла Шопена. Как будто сама по себе. Звуки музыки разносились по этажам.
Мы с Алиной направились в отдел спортивного инвентаря. Я надумал купить Кольке скейт. По себе знаю — вещь нужная, даже если у тебя уже и есть, — лишний никогда не помешает. Главное — умело выбрать, чтоб подвеска была прочная и наждак хороший, ну, уж тут-то я — спец! В подростковом возрасте штук десять искатал — не меньше. Так что, братец, не подкачаю!
Перебирал долго, продавец, увидев во мне специалиста, выдал вполне приличную модель: и колеса, и подвески, и наждак — все как надо. Тянуло на сто восемьдесят баксов. Черт с ним, за хорошую вещь не жалко.
Потом на первом этаже купил большую коробку конфет. Последний штрих — Алинка придирчиво выбрала у цветочницы небольшой, но изящный букет неведомых нам, но очень нежных сиреневых цветов для папиной жены, за что я прикупил еще дополнительно белую розу и преподнес ее Алинке. Цветочницу сразили наповал.
— Красивый парень для красивой девушки, — сказала она, а я расправил плечи.
Мы подались к выходу. Там мы и столкнулись с папой.
— Ого, вы с покупками! — обрадовался он. — Это хорошо! Вы чек сохранили?
— Какой чек, па? Я их и не брал! Зачем?
— Как — зачем? Для покупателей магазина здесь парковка бесплатная! — Папа явно огорчился, но потом воспрянул. — Ладно. Ждите меня здесь!
Вернулся он довольно быстро, помахал беленькой бумажкой:
— Нашел. Удачно вышло!
Я не совсем понимал, в чем суть, но тоже порадовался. Позднее выяснилось, что чек предъявляется на автостоянке, принадлежащей магазину. Тогда стоянка — бесплатно, а так — шестьдесят центов.
Папа загрузил нас в свою машину, очень даже приличный «форд», вручил пресловутый чек чернокожему служащему в стеклянной будочке, тот поднял шлагбаум, и мы покатили. Я волновался! Мы с Алиной сидели на заднем сиденье, а я в зеркале пытался поймать папин взгляд и улыбался ему.
Вскоре мы съехали с автобана на большую и сложную развязку, а с нее — на узкую, но прекрасно асфальтированную дорогу. Она привела нас в тихий район, состоящий из небольших ухоженных домов с аккуратно выстриженными газонами
Мы подъехали к одному из них и остановились. Папа щелкнул пультом, ворота гаража бесшумно поднялись, а на пороге дома появилась худощавая женщина с короткими прямыми волосами. Она улыбалась нам типичной американской улыбкой, рядом с ней отирался подросток в длинных шортах и белоснежных кроссовках.
— Ники! — окликнул я.
Парень с интересом и удивлением оглядывал нас с Алиной, а женщина ответила:
— Добро пожаловать! — на хорошем английском.
— Эй, Ники! — предпринял я еще одну попытку.
Он засмущался, но скейт в моих руках явно не давал ему покоя. Тут и папа подошел, представил нас жене:
— Это Базиль и его подружка Алина. Наши гости. А это — Джоан, моя жена.
Женщина стала улыбаться еще шире после того, как мы вручили ей цветы и коробку конфет, а Колька приблизился ко мне совсем близко.
— Держи. — Я не стал его мучить и протянул скейт. — Твой!
Он издал почти индейский клич, схватил доску и умчался куда-то.
Нас пригласили в дом. Джоан повела Алину через холл, а папа придержал меня за локоть:
— Надо поговорить, Василий.
Мы остались возле барной стойки на кухне и уселись на высокие стулья. Папа налил мне пепси в прозрачный стакан и хорошо сдобрил почти такой же порцией льда.
— Знаешь, Вася, ты ведь уже взрослый, и я уверен, что поймешь меня.
Я кивнул. Он избегал смотреть на меня, и чувствовалось, что ему трудно говорить.
— Говори, папа, я пойму, — подбодрил я его. Может, хочет признаться, что у него еще один ребенок есть? Так я знаю! Юлькой зовут. Вот он обрадуется, когда узнает, что она наша давно!
Он осушил свой стакан и снова налил, потом откашлялся и начал:
— Ты знаешь, здесь в Америке многое не так, как в России. Очень важно, гражданин ты или нет. Гражданство дает все: работу, страховку, много чего. Я, пока гражданства не имел, знаешь как намучился! А потом женился на Джоан. — Папа оглянулся на дверь и понизил голос. — Она коренная американка, мне повезло. Потом мы еще два года доказывали эмигрантским службам, что брак наш не фиктивный. Потом, слава богу, Боб родился, и мне сразу дали вид на жительство, затем — гражданство, а с ним и стабильность пришла. Хотя, конечно, и дом, и имущество принадлежат ей — здесь с этим очень четко, но в остальном — я полноправный американец! Поэтому, пойми, моя жизнь очень зависит от Джоан!
Я все понимал и нисколько папу не осуждал. Смущала его таинственность и суетливость. Неужели он думает, что я осуждаю его за этот брак? Папа снова выпил залпом и пояснил:
— Ты, это… Не говори Джоан, что у меня в России есть жена, мама твоя то есть. Иначе наш с Джоан брак признают здесь недействительным, мы же с мамой официально не разводились, и… Много проблем, в общем. У них тут очень строго на этот счет. Ты поэтому не говори, что ты — мой сын. Я сказал, что ты сын моего лучшего друга из России. Хорошо?