Тень королевы, или Слеза богини
Шрифт:
«Победа, сеньор мой, полная победа! Вчера мне оказал честь своим посещением сам князь Гвидобони-Висконти! Сиятельный Эмилио сидел в моих креслах и пил мое вино. Как вы понимаете, я был настолько раздавлен этой честью, что не осмелился пригласить его отобедать.
Впрочем, должен признаться, что моя неучтивость имела и практическую сторону. Мне показалось, что потомок наших сиятельных кондотьеров слегка отощал за то время, что мы не виделись. Конечно, продать такой Артефакт он может и без моего скромного участия, но
Итак, сеньор мой, между, нами состоялись лишь предварительные переговоры. Мой ослепительный гость всячески набивал цену своей родовой гордости, но избегал выражать ее в цифрах. Я, однако, думаю, что определенность не замедлит вскоре явиться, так как, повторяю, сиятельный Эмилио привык обильно есть. Думаю, вам стоит подготовить все наличные деньги, которые вы можете собрать. Но даже при всем вашем богатстве их может оказаться недостаточно. Надеюсь, что продажа некоторых имений не изменит вашего горячего желания получить кусочек истории».
Итак, мне стало известно имя владельца драгоценности. Князь Гвидобони-Висконти. Звучит красиво, но ничего мне не говорит. Висконти...
Я порылась в памяти. Фамилия довольно известная, только вот что с ней связано? Нет, не помню.
Я взялась за четвертое письмо неведомого мне римского ювелира. Должна сказать, что он нравился мне все больше и больше. За иронично-учтивыми строчками вырисовывался образ немолодого, умного и желчного человека, все повидавшего на этом свете и ничему не удивляющегося. Человека, точно знающего что почем и не склонного переплачивать. Человека с довольно злой жизненной философией.
«Итак, сеньор мой, это письмо вам привезет мой доверенный человек. Сумма, которую в итоге назвал мне сиятельный Эмилио, настолько баснословна, что я не осмеливаюсь доверить ее бумаге. Вам шепнет ее на ухо мой посланник. Благоволите шепнуть ему в ответ, согласны ли вы на такие сумасшедшие условия.
Клянусь, что я бился за ваши интересы, как лев. И это несмотря на то, что размеры моих комиссионных прямо зависят от суммы сделки! Оцените же, сеньор мой, стоимость моих дружеских чувств!
Правда, должен сознаться, я, как человек трезво мыслящий, прекрасно понимаю, что выложить подобную сумму чистоганом способны лишь единицы баловней судьбы. Конечно, барон Ротшильд не стал бы раздумывать, предложи я ему эту сделку, но сиятельный Эмилио питает предубеждение патриция к евреям-ростовщикам, которых его благородные предки небрежно давили колесницами, когда их долги становились неоплатными.
Итак, барон Ротшильд, как и все прочие бароны, обменявшие деньги на титул, решительно отклонены сиятельным князем.
Повинуюсь!
Конечно, сиятельный Эмилио хочет, чтобы драгоценность с таким прошлым досталась благородной фамилии, руки которой не опозорят наследство древних царей,
Остается только компромисс.
Итак, шепните моему посланцу, способны ли вы выплатить такую сумму, и я буду знать, как мне действовать дальше. Не скрою от вас, что у меня есть второй покупатель, но долгие годы нашей переписки склоняют мое старое сентиментальное сердце в вашу сторону. Не медлите, сеньор мой! В ожидании комиссионных я вынужден кормить сиятельного князя за свой счет, а аппетит его, видит бог, мне не по карману!»
Проснувшись следующим утром, я не стала торопиться и дочитывать оставшиеся письма.
Я чувствовала потребность осмыслить и уложить в сознании все, что прочитала вчера.
Итак, Ян Казицкий разыскивал какую-то драгоценность, которую его итальянский адресат назвал «наследством древних царей». Он нашел этот Артефакт и вел переговоры о его покупке. Сумма, в которую владелец оценил свое родовое сокровище, была так велика, что итальянский ювелир не рискнул написать ее. Значит, вещь была не просто ценной безделушкой. Она была составной частью какой-то легенды.
Я порылась в памяти. Что я знаю о легендарных сокровищах древних царей?
Увы! Почти ничего. Память выдала мне жалкую догадку о жемчужинах, которые Клеопатра растворяла в уксусе. Чушь, конечно.
Тут я вспомнила женщину с красивым и властным лицом, которую видела на рисунках Юрия Казицкого.
Нет, эта женщина не походила на египтянку. Хотя египтянок я представляю себе в основном по храмовым фрескам, которые показывают в образовательных программах пятого канала.
Я, конечно, не физиономистка, но мне кажется, что лицо женщины, изображенной Казицким, было восточного типа. Каких восточных легендарных цариц я знаю?
Семирамида?
Вряд ли. Волосы вавилонской царицы были бы мелко вьющимися. Шумеро-аккадский тип.
На этом мои познания в истории себя исчерпали.
Что ж, придется обратиться к специальной литературе.
Тут мои мысли прервал оглушительный звонок нашего телефона. Я соскочила с дивана и бросилась к аппарату.
— Да!
— Ира, это я.
— Юлечка, привет! — радостно сказала я.
— Привет, моя хорошая, — ответила подруга. — Как твои дела?
— Все хорошо.
— Чем занимаешься?
— Самообразованием, — ответила я уклончиво. — Юлька, каких восточных цариц ты знаешь?
— Цариц? — озадаченно переспросила подруга. — Убей, не помню. А! Клеопатра!
— Не пойдет, — ответила я.
— А сколько букв?
— Где?
— В кроссворде. Ты же кроссворд разгадываешь?
— А... Ну да, — быстро сориентировалась я. — Уже догадалась.
— Кто?
— Семирамида.
— Точно! — обрадовалась Юля. — Ирка, ты, оказывается, еще и умница!