Тень королевы, или Слеза богини
Шрифт:
Не думаю. Он не собирался жить среди смертных.
Мне кажется, идея, овладевшая им, стала маниакальной. Одновременно мечтой и бредом. Кошмаром и наслаждением. Именно эта идея, внушенная ему матерью и наставником, заставляла его упорно двигаться вперед и волочить за собой уставшее, измученное войско, жаждавшее покоя и оседлости. Ведь воины давно обросли имуществом и богатствами, доставшимися им после многочисленных сражений. Они уже не хотели рисковать жизнью, которая обещала им множество удовольствий. Люди роптали, пытались сопротивляться сумасшедшему безостановочному
Именно туда он стремился всю свою короткую жизнь.
Он стремился домой.
И умер в возрасте тридцати трех лет, в уже разграбленном и утратившем былую мощь городе Вавилоне.
Огромная мечта сожгла его изнутри.
А огромная империя тут же распалась, превратилась в миф, сказку, легенду, оплаканную богами, позолоченную блеском несметных сокровищ и украшенную блеском никогда не тускнеющих драгоценных камней.
И один из них назывался «Вторая капля».
Библиотекарь тронула меня за плечо.
— Вы слышите?
— Что? — переспросила я, отрываясь от книги.
— Я говорю, мы скоро закрываемся.
— Уже? — удивилась я и посмотрела на большие часы, висевшие на стене. — Половина седьмого?!
— Вам пора отдохнуть, — заметила женщина. — Вы еще не добрались до нужных вам материалов?
— Не знаю, — ответила я задумчиво. — Пока еще не знаю.
Я собрала книги в стопку и попросила:
— А можно их не раскладывать по местам? Я завтра снова приду.
— Конечно! — ответил мне библиотекарь. — Я и уносить их далеко не стану. Прямо возле себя и положу.
— Спасибо.
— Не за что.
Я вышла на улицу. Город заканчивал дневную работу. Люди спешили домой.
Я шла по улицам со светящимися витринами магазинов, мимо меня проезжали автомобили и автобусы, проходившие люди доставали из карманов мобильные телефоны, которые с каждым годом все уменьшаются и уменьшаются в размерах, а мною владело странное чувство нереальности происходящего. Шагнуть из мира нынешнего в мир прошлого оказалось гораздо проще, чем вернуться обратно.
Скажу еще больше.
В прошлом мне было гораздо интересней, чем здесь.
«Господи, что за проблемы меня занимают? — терзалась я, неторопливо вышагивая по улице. — Протечки в коридоре! Нескончаемые локальные войны с домоуправлением по поводу того, что хорошо бы перекрыть крышу! Интересно, что по этому поводу подумали бы наши предки. Да они просто не поняли бы, что это за проблемы такие! Крыша течет? Влезь — и поправь!»
«А мои радости? — продолжала я упиваться собственным ничтожеством. — Самая большая радость, которую я помню? Ну, конечно! Продала за один день две дубленки и кожаную куртку! Апофеоз сознательной деятельности! И пять тысяч рублей премии!»
Я даже застонала сквозь зубы, такое
Стоп! А отец?
Я остановилась, вздохнула и потрясла головой, отгоняя наваждение. Нечего скулить! У меня есть нечто более важное, чем какие-то приключения! У меня есть обязанности.
И есть человек, который пропадет, если я перестану их выполнять.
Дома меня ждало подтверждение этого нехитрого тезиса. Папочка забыл пообедать. С ним это все еще случается. Не так часто, как раньше, но все же бывает.
Я быстренько разогрела ужин и позвала отца. Он пришел из гостиной, где, как обычно, пытался дочитать раскрытую посредине книгу, окинул взглядом накрытый стол и довел до моего сведения:
— Я голодный.
— Неудивительно, — ответила я, подвигая к нему тарелку с гречневой кашей и курицей. — Ты забыл пообедать.
— Разве? — спросил папочка и радостно набросился на еду.
Я следила за ним одновременно с нежностью и болью. Если меня не будет рядом, никто не станет напоминать отцу, что нужно есть. Он забросит эту глупую привычку и...
Я обхватила руками виски и не додумала до конца.
После ужина я перемыла посуду, убрала со стола и вернулась в свою комнату.
Достала из пакета абсолютно чистую тетрадь, в которую за весь день не удосужилась записать ни одного слова, ручку и разложила их перед собой на журнальном столике.
Рядом я пристроила стопку документов, на беглый просмотр которых мне пришлось потратить три дня.
Права оказалась Ольга Михайловна. Что значит опытный человек!
Я взяла ручку и принялась в задумчивости разрисовывать тетрадный лист непонятными узорами.
Итак. То, что адресаты Казицкого называли обтекаемым словом «Артефакт», было драгоценным камнем. Скорее всего, этот камень украшал корону каких-то древних царей. Среди тех, кто носил эту корону, была женщина. Возможно, она носила эту корону последней. Не случайно же Казицкий изобразил в своем рисунке красивую женщину с царским венцом на голове! Кстати, камень, который назывался «Второй каплей», скорее всего был бриллиантом. Или алмазом. Почему я так думаю? Потому, что на рисунке Казицкого два камня были заштрихованы. Они располагались по бокам и были примерно одного размера. А центральному камню мой покойный сосед уделил гораздо больше внимания. Он тщательно прорисовал его форму, кстати довольно странную для бриллианта, и лучи, веером расходящиеся вокруг.
Камень сиял.
Да, точно. Форма камня была нарисована тщательно. Пожалуй, нарисована с натуры. Была в нем... не знаю, как сказать... индивидуальность, что ли... Два камня по бокам смотрелись на его фоне просто заштрихованными безликими овалами.
Алмаз или бриллиант грушевидной формы. Очень странно. Действительно, немного похоже на слезу.
Слеза богини. Вторая слеза.
Первая канула в неизвестность. Видимо, даже в те времена было небезопасно хвастать сокровищем такой баснословной ценности. Что уж говорить о временах нынешних, когда само представление о больших ценностях деформировано и сожрано инфляцией!