Тень луны

Трапезников Александр

– Вы о ком?

Можно было не спрашивать: журналист глядел на Гриневу, мелькавшую среди гостей, а ее бежевое платье сливалось с цветом кожи, и оттого казалось, что она голая. Словно Маргарита в знаменитом романе на бале у сатаны. "Королева в восхищении!.." Роман хитро подмигнул Игорю и пошел прочь. Слегка пошатывался, видимо, было от чего. Одни гости исчезали, а другие появлялись, будто возникая из ничего, хотя периодически слышалась трель дверного звонка, соперничавшего с телефонным аппаратом. У Милы Гриневой в Москве была куча знакомых. В стометровой квартире, казалось, могли разместиться все. Как в камере Бутырской тюрьмы, если спать

в три смены и стоять на одной пятке. Но неудобств здесь никто не испытывал каждый из присутствующих был предоставлен и самому себе, и всем остальным. К удивлению Кононова, он и сам встретил тут немало знакомых. Не считая тех, кто часто мелькал на экранах телевизоров. Певцы, модельеры, художники, артисты. В одной из комнат он обнаружил "своего" циркового диск-жокея из "Кратера", на сей раз не в блестящем костюме матадора, но тоже в чем-то неординарном, с золотыми пуговицами. Очевидно, Мила взяла восходящую звезду под свою опеку. Парень явно пользовался успехом у девушек, которые сновали возле него взад-вперед. Он зачем-то начал представлять каждую из них Кононову, но тот лишь замахал руками.

– Веселитесь без меня, - сказал Игорь.
– Мне, к сожалению, пора. Если где-нибудь удастся встретить хозяйку - передавайте поклон.

– А вы меня не помните?
– спросила вдруг одна из молодых женщин. Игорь внимательно посмотрел на нее. Светловолосая, гибкая. Морщинки вокруг глаз. Боже мой, как будто не случайно захватил с собой этот швейцарский ошейник, магнит что ли притягивает? Четыре года прошло.

– Света, - произнес он.
– Рад приветствовать вас на родине.

– Я ведь давняя Милина подруга, - пояснила она, уводя Игоря в сторонку.
– Только у нас по разному судьбы складывались. А со стриптизом покончено. Теперь я дама свободная и обеспеченная. Вот думаю, не удариться ли и мне в журналистику? С Гриневой ведь один институт кончали.

– Не знаю что и посоветовать, - развел руками Игорь.
– Оставайтесь свободной - это труднее всего, но тогда вряд ли сохраните свою обеспеченность. Не слишком занудно высказываюсь?

– А вы и тогда, в Цюрихе, как-то сидели отдельно от всех, вдали. В себе. Поэтому я вас и запомнила. И еще того парня ну, молоденький такой, краснел очень. Смешно! Здоровый, а краснеет. Как же его звали? Он - с вами?

– Да, да, конечно. Валера, - глухо произнес Игорь.
– Он тоже вас помнит, извините, еще увидимся!
– и пошел прочь, не желая больше вдаваться в воспоминания. Пора с балами заканчивать. Но уйти из гостеприимной Милиной квартиры не удалось и на сей раз.

Сначала он встретил институтского приятеля Макса, выросшего из скромного паренька в международного афериста: отвязаться не удалось, проболтали минут двадцать, вспоминая друзей, договорились о новой встречи

– Нам есть, есть, Игорь, есть что обсудить!
– кричал вслед Макс, поднимая вверх палец, унизанный огромным перстнем, словно призывая его остановиться, замереть.

– Обсудим!
– отмахнулся Кононов.
– Я позвоню.

Едва он вышел в коридор, как столкнулся с Тарлановым и еще одним моложавым, с сединой в волосах. Оба они, при виде Игоря разом заулыбались, вроде не могли поверить столь нечаянной радости.

– А я вот...
– начал Тарланов и осекся, под взглядом моложавого. Тот уже не улыбался, а изучал Кононова. Как интересный экспонат. Но длилось это всего мгновение, а потом вновь блеснула белозубая улыбка. Игорь пожал плечами и прошел в раскрытую дверь

одной из комнат.

– Сволочь!
– смачно произнес кто-то рядом с ним. Оказалось - Корочкин, выглядывавший из-за плеча Игоря - в сторону коридора. Журналист уже поддал до неприличия много. Он даже слегка облокотился на Кононова, и тому пришлось немного встряхнуть его.

– Я об этом...
– пояснил Роман.
– Который рядом с Тарлановым.

– А кто он? Незнакомая личность.

– Личность еще та!
– ответил журналист.
– Литовский. Небось слышал?

– А чего нам? Я спать пошел. Лягу где-нибудь на коврике. Как собака.

– Тогда попроси у Милы ошейник. Кто-то ей принес твоего размера.

– Идея!
– кивнул Корочкин. Потом покачал головой: - Но! Все - впустую. От хозяина не уйдешь. От нее - да.

И он действительно куда-то исчез - в полумраке комнаты, за тяжелыми портьерами, может быть, и в самом деле лег где-нибудь, свернувшись калачиком. Игорю даже стало жаль бедолагу-журналиста, запутавшегося в каких-то своих историях. В трех соснах, в которых блуждают почти все, кто хочет изначально перехитрить самого себя. Но на месте Романа неожиданно возникла Мила, потянув за собой.

– Я тебя два часа ищу!
– возбужденно говорила она.
– Это некрасиво. Ты меня бросил среди всей этой ужасной толпы!

– Ты же сама собрала ее на свой праздник?

– Они приходят и уходят когда хотят. Как фантомы, как тени. Разве я виновата?

– Никто ведь тебя и не упрекает. Праздник удался. Я серьезно. Но мне пора ехать.

– А я?
– Мила даже остановилась, замерев, пытаясь чуть ли не обжечь его синими огоньками. Не обращая внимания на других людей, сновавших где-то вокруг, она прижалась к нему, обхватила за плечи.

– Чего же ты хочешь?
– спросил он. Она улыбнулась.

– А вот выгоню-ка я сейчас всех на улицу!

– Так нельзя.

– Тогда... уедем мы. Я хочу быть вместе с тобой. Ты - настоящий, ты не скрываешься.

– Скрываться приходится и мне, довольно часто.

– Вот мы и скроемся вместе, - нахмурившись, с чисто женской логикой произнесла она.
– Или ты против?

Игорь пожал плечами. Что можно на это ответить?

– Поехали, - просто сказал он.
– Я жду тебя внизу, в машине.

Мила вдруг вспомнила что-то. И вновь на ее губах заиграла лукавая улыбка.

– Но сначала... сначала я тебя кое с кем познакомлю. Пошли!

Она повела его за собой и они очутились в огромной кухне. Все-таки это была необычная квартира - и по размерам, и по встречающимся здесь людям. Мимо них прошмыгнули два официанта с горячими блюдами на подносах, а возле плиты остался колдовать плотный коренастый мужчина с брюшком и выдающимся носом. Игорь узнал его, поскольку видел совсем недавно. На Цветном Бульваре. Только тогда у него под этим "выдающимся" кавказским носом были еще и усы. И называл он себя Гиви, а не Отар, как представила его Мила.

2

Этим же вечером в правительственном лимузине, мчавшемся по Рублевскому шоссе, состоялось маленькое производственное совещание. Спереди и сзади шли две машины сопровождения, сам лимузин принадлежал Марку Лозовскому, в салоне находилось еще два пассажира - Аршилов и Споров, шофера отделяло звуконепроницаемое стекло. И все равно Споров говорил несколько иносказательно, обращаясь преимущественно к Аршилову, а Лозовский часто-часто кивал головой и многократно повторял: "да-да-да-да".