Тень Люциферова крыла (Посланник)
Шрифт:
– Вот бы выяснить, кто или что и когда положили на Земле начало Злу и Предательству? Или такими нас создала природа?
– Не всех, - не удержался от реплики Сухов.
– Не всех, - согласился Такэда.– Но слишком многих. Добро и зло... и мы посередине... не боишься?
– Быть презираемым? Не боюсь. Кто нужно, тот оценит.– Никита подумал о Ксении. Он не верил, что уже через час-два может умереть.– Помнишь притчу Конфуция? "Некто спросил: "Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром?" Учитель сказал: "А чем же тогда платить за добро? За зло надо платить по
– Конфуций был прав, а может быть, знал, что справедливость - один из двух высших законов Веера.
– А каков второй закон?
– Толерантность.
– А-а... терпимость, что ли?
– Да, если понимать его упрощенно. Но ты растешь, мастер ты хороший ученик. Жаль только, что учиться нам уже некогда.
– Ничего, учиться можно вечно и в любых условиях.
– Вечно... Ничто не вечно в нашем мире, кроме, может быть дружбы.
– Разве этого мало?– Никита переборол отчаяние и чувствовал себя лучше. Пришло ощущение чьей-то огромной теплой ладони погладившей спину, плечо, голову, словно кто-то невидимый одобрял его мысли. Весть? Проснулась Весть?
Он прислушался к себе, но плечо молчало, лишь мурашки теплой струйкой всшершавили кожу от плеча до шеи. И все же это был сигнал Вести...
За ними пришли в час ночи. Хозяева были так уверены в себе что пришли вдвоем: здоровяк-подполковник и его заместителя в штатском, чернявый, горбоносый, со спортивной выправкой В руках подполковник нес черный дипломат.
Арестованные переглянулись; оба уже встали и расположились по обе стороны стола.
– Не вмешиваться, - приказал подполковник охраннику в коридоре, закрывая дверь.
В тот же момент Такэда метнулся к нему, а Никита в подкате - к чернявому: они решили начать первыми, так было больше шансов уцелеть.
Конечно, их противниками были уже не просто люди, знающие свое дело, тренированные и готовые к непредвиденным осложнениям, память и знание вселённых подняли их профессионачизм на порядок выше, но все же их физическая оболочка осталась прежней, как и реакция, и сила, и психофизические кондиции.
Вселённый в подполковника ответил на прыжок соперника мгновенно, однако тело подполковника отреагировало с запозданием; ему было уже за пятьдесят пять, сказывался и возраст, и отсутствие должного тренинга, и лишний вес. Такэда выбил из рук здоровяка дипломат и тут же без замаха снова ударил...
Чернявый зам был проворней шефа и успел вытащить пистолет, но и он не был в прежней жизни достаточно натаскан на оперативную схватку, и полусекундного его колебания хватило Никите на проведение приема.
Радиус поражения подката - три метра, от него почти нет спасения, уйти можно только высоким прыжком или встречным падением. Но, во-первых, бой происходил в помещении, а во-вторых, заместитель не встречался с родером как профессионал-оперативник. Никита достал его с первого же подхвата.
И все же это был не конец.
В обычном бою от таких ударов, какие нанесли Такэда и Сухов, противник давно отключился бы, но вселённые имели возможность заставить тела хозяев работать на пределе черного шлейфа, то есть на пределе физико-биологических возможностей, не считаясь с риском автотравмы, и превратили тела безопасников в роботоподобные,
Схватка продолжалась еще некоторое время. Вот когда Никите понадобился опыт россдао, позволявший сражаться с любым противником, использовать не только свою силу, но и его промахи.
Танцор сражался яростно и вдохновенно, вдруг осознав, что борется за жизнь не только свою, но и Толину, и Ксении, и мамы, и других людей, не подозревающих, что творится на свете. И шансов отыграться он чернявому не дал, выбив пистолет и раз за разом посылая его на пол.
У Такэды была другая задача. Он понимал, что долго они не продержатся, и маневрировал так, чтобы завладеть дипломатом, где наверняка находилось оружие гостей, с помощью которого можно было превратить пленников в ничто, в облачко газа. И он достиг своей цели, свалив подполковника под стол, так что тот не мог выбраться оттуда сразу.
Дипломат не открылся. Он не открывался ни на щелчки пряжками, ни после нажатия кнопки на замке, ни от ударов - тяжелый, мягкий, теплый наощупь, кажущийся живым. В нем угадывались мощь и угроза. Казалось, внутри прячется кто-то живой и вот-вот выскочит, превращаясь в монстра...
Сухов понял затруднения друга почти сразу. Крикнул:
– Отвлеки их, я попробую!
Такэда бросил ему дипломат и "принял" обоих, заметался между ними, как молния. Он знал, что если пустить в ход пистолеты эмбистов, значит тяжело их ранить, если не убить, а им и так придется несладко после ухода вселённых.
Никита целых две секунды стоял над дипломатом, вслушиваясь в себя, в грохот сердца и гул крови, а потом резко ткнул плечом в лоснящуюся шкуру кейса, прокричав натужно внутрь звезды:
– Открывай!
Ответом была бесшумная белая вспышка, резанувшая по глазам - изнутри глаз - и отозвавшаяся болью во всем теле: показалось, что всю кожу от ушей до пят ошпарили кипятком! Но сознание Сухов не потерял. Время как бы застыло, замедлилось в тысячи раз, и застыли сражавшиеся рядом, все трое в падении, из них лишь Такэда - в контролируемом. В следующее мгновение Сухов знал, как открыть дипломат, вернее, транскоф, трансфизический кокон, как и то, что в нем находится.
Охранник, прислушивающийся к шуму в камере с заключенными, выдержал несколько минут, потом, после особо сильных ударов, треска и звона, дал тревогу и открыл дверь. Его взору открылась устрашающая картина разрушения и беспорядка.
Стол и стулья были разломаны, верхняя койка сброшена на пол и покорежена, санузел разгромлен, а на месте окна с решеткой зиял провал без единого осколка стекла, в который ветер задувал космы снега с улицы.
Начальник отдела подполковник Суржиков лежал ничком у окна и со стонами порывался встать. Его заместитель майор Кендадзе стоял, шатаясь, возле кровати и непослушной рукой пытался выстрелить в окно из табельного пистолета. Судя по их состоянию, можно было подумать, что они попали под горный обвал. Остолбенев, охранник смотрел на разгром безумными глазами, пока не при бежала тревожная смена. "Шпионы", взятые прошлой ночью, ушли...