Тень моей хозяйки
Шрифт:
Чуть поодаль я увидела обугленные деревянные чучела — точно такие же тренировочные манекены были у детей магистра Гедриса. На верстаке у сарая были свалены изломанные ученические посохи: заряды магии, которые помещал в них юный стихийник, оказались слишком сильными, и дерево треснуло.
— Это ваше… — Я растерялась, подбирая слова. — Ваш учебный класс?
— Да, — просто ответил Мартейн. — До Академии я тренировался здесь.
— Кто вас учил?
Глупый вопрос! Аристократы нанимали для своих детей лучших профессоров и доцентов из Академии. Но мне казалось, советник
— Только отец мог сладить с моим даром, — чуть улыбнулся Тейн. — После того, как я оставил без причёски и платья одну из наставниц, он никому больше не доверял моё обучение.
— Как же так вышло?
— О, это была очень вредная профессорша, постоянно твердившая, что я бездарь и лоботряс. У меня никак не выходило создание стихийного щита. Я любил огненные шары, стрелы молний, морозные сосульки и ураганы, но не эту скучную защитную магию! Наставница как-то раз сотворила ледяной купол над собой и сказала, что ни один маг ещё не пробил его заклинаниями огня. Я бросался в неё сгустками пламени, а они шипели и гасли. Всё, чего мне удавалось добиться, — облачков пара, которые выбивались из её защиты. Она смеялась надо мной и говорила, что мне никогда не поступить в Академию…
— А потом? — робко спросила я, улыбнувшись хозяину в ответ.
— Потом я разозлился на неё. Не знаю, как это случилось. Купол лопнул, на наставнице вспыхнули волосы и платье. Было очень весело! Огонь не нанёс ей вреда, но все вещи сгорели… как и парик на её голове.
Воспоминания так захватили советника Фоули, что он, похоже, забыл, зачем привёл меня сюда.
— На её крики сбежалась прислуга, позвали отца… В общем, досталось мне тогда! Но всё равно мы с папой всегда хохотали, когда вспоминали этот случай. Мне было тогда тринадцать, и я понятия не имел, как управлять даром, как рассчитывать силы.
— Вам долго пришлось учиться?
— Долго. — Мартейн вытянул из кучки один уцелевший посох и проверил кристалл, закреплённый на его верхушке. — В шестнадцать я поступил в Академию и провёл там семь лет.
— Отец гордился вами? — прошептала я.
— Я не успел предъявить ему диплом с золотой печатью отличника, — вздохнул Мартейн. — Отец погиб в море, и после Академии меня ждал пустой дом.
— Мне очень жаль. А ваша мама?
— Я плохо помню её. Она умерла, когда мне было пять лет.
Мартейн стиснул древко посоха в руке, и кристалл вспыхнул огненным сиянием.
— Я мечтал, что буду учить здесь своих детей, — сказал он. — И рассказывать им, какие ошибки совершал в детстве.
— Всё это ещё может сбыться, — тихо сказала я.
— Нет, Эли, я уже начинаю понимать, что Адриана, скорее всего, никогда не подарит мне наследника. А никакая другая женщина мне не нужна.
— Вы рано сдаётесь, господин Мартейн!
— Думаешь? — Он пожал плечами. — Я часто поддаюсь эмоциям и увлекаюсь фантазиями о том, как замечательно всё могло бы быть. Но здесь, кажется, тот случай, когда пора прислушаться к гласу рассудка и оставить безнадёжные мечты.
Ах, как мне было трудно не проболтаться в эту минуту. Пусть Адриана ждёт ребёнка с другим даром
— Это место возвращает меня в прошлое, — помолчав, добавил он. — А надо жить настоящим, пусть это и непросто.
— И всё же, — несмело сказала я, — хорошо, когда есть куда вернуться.
— У тебя тоже когда-нибудь будет дом и семья. Надеюсь, и у Хисса тоже. Пусть враги и называют меня мечтателем, но я не стал бы добиваться невозможного. Если я берусь за какое-то дело, то знаю: пусть не сразу, но оно получится. Хотя, не скрою, хочется получать всё и сразу. Такова наша стихийная сущность.
С этими словами он вручил мне посох, заряженный магией огня.
— Я думала, вы хотите меня наказать, а не учить магии, — призналась я, вспомнив о погроме в комнате.
— Да, я придумал тебе хорошее наказание. Будешь пытаться пробить мою защиту заклинаниями.
Мартейн проговорил формулу, и вокруг него засиял ледяными искрами магический барьер.
— Рабыня не может нападать на хозяев, это карается смертью.
Я посмотрела на горящий изнутри кристалл. Небольшого усилия моей воли хватило бы на то, чтобы из него вырвались огненные шары. Но стрелять в Мартейна Фоули, да ещё и в потайном уголке поместья, было откровенно страшно.
— Я хочу, чтобы здесь, на этом клочке земли, ты не считала себя рабыней. Думай только о даре и о том, что хочешь укротить его, заставить подчиниться себе. Пусть все иные мысли останутся по ту сторону рощи.
Несмотря на его слова, я всё же нерешительно переминалась с ноги на ногу.
— Почему вы это делаете? Почему делаете меня своей ученицей? — прошептала я.
— Это временно, — отступая на несколько шагов, сказал Мартейн. — Когда мы доберёмся до Алтаря Родовой стихии и узнаем тайну твоего происхождения, ты получишь свободу. И тогда ты должна будешь поступить в Академию. А пока будем бороться с твоим неистовым талантом своими силами.
Сосредоточиться было очень сложно! Пусть Тейна и скрывала защита, я долго не могла заставить себя направить оружие на живого человека. И не просто на хозяина поместья, но на того, кого я тайно люблю, о ком думаю, когда ложусь в кровать и задуваю свечи.
Он придумал мне заслуженное наказание, ничего не скажешь! Преступить закон, перешагнуть через робость и страх…
«Шмяк! Шмяк! Шшшш…» С кристалла срывались кривоватые огненные шарики и падали на землю, оставляя на ней тёмные следы. Ни один заряд не долетел до Мартейна, как я ни старалась.
— Ты боишься, ты просто боишься направить дар! — смеялся он. — Смелее, Эли!
— Ну держитесь, советник! — Я собралась с духом и запустила в него пламенным сгустком.
«Пшшш!» — Он угодил в барьер и громко зашипел от соприкосновения со льдом. Дальше дело пошло легче. Я поняла, что Тейну ничто не угрожает и, как тогда у фонтана, дала волю своей магии.
Нам снова было весело. Как будто в мире были только мы вдвоём и наше волшебство, а проблемы в Магистрате, происшествия на острове, моё невольничье положение и всё прочее существовало где-то очень далеко, в другой вселенной.