Тень моей хозяйки
Шрифт:
«Он пообещал, что отпустит меня, если снова ничего не выйдет…»
— Тогда выполни обещание, Тейн.
— Прямо сейчас? — едва сдерживаясь, спросил советник Фоули. — Здесь и сейчас?
— Да, — и Адриана сняла с пальца кольцо и протянула Мартейну.
Он покачал головой.
— Ты сошла с ума, Ари. Это какое-то безумие.
Она взяла его за руку и вложила перстень в раскрытую ладонь.
— Знаю, ты хотел видеть меня любящей женой и матерью твоих детей, и мы пять лет держались за эту твою мечту, но пришло время признать, что она никогда
Я добела сжала пальцы на дверной ручке, чтобы неосторожным движением не выдать своего присутствия. Происходящее и вправду казалось мне безумием.
— Пусть я буду негодяем, но я не отпущу тебя, — прорычал Мартейн и сгрёб жену в объятия. — Я никогда не отпущу тебя в сумрак и не позволю превратиться в тень.
— Тебе придётся, — тихо сказала Адриана, закрыв глаза. — Тебе придётся.
Распахнув двери, я поклонилась:
— К обеду всё готово, господа, — и улыбнулась, постаравшись ничем не выдать своего волнения.
Я опасалась, что после минутного затишья ссора вспыхнет с новой силой. Мартейн повлёк было Адриану за собой в столовую, но она лёгким движением освободилась от объятий и оказалась за его спиной. Думаю, здесь не обошлось без маленькой магической хитрости.
— Я буду в лаборатории, — сказала она и бесшумно покинула гостиную.
В другое время советник непременно бросился бы за ней следом, вернул бы её, чтобы продолжить разговор. Он никогда не сдавался. По его лицу я видела, что и сейчас он не был готов смириться с решением жены, но то ли болезнь лишила его последних сил, то ли слова Адрианы о данном когда-то давно обещании заставили его сдержаться. Мартейн хмуро смотрел на зажатое в пальцах кольцо и кусал побледневшие губы.
— Проклятье, — промолвил он наконец. — Нельзя было ничего обещать.
— Мне уйти, господин Фоули? — тихо спросила я.
Он вздрогнул, словно был уверен в том, что находится один, а я возникла перед ним внезапно. На столе нервно подрагивали огоньки свечей, отражаясь в хрустальных бокалах и позолоченных ободках фарфоровых тарелок.
— Нет, — коротко ответил он, отодвинув тяжёлый стул. — Посиди со мной.
— Как скажете, — и я осторожно села на расшитую атласную подушечку. — Вам нужно поесть.
— Думаешь?
— Чтобы силы и магия поскорее вернулись, — почти прошептала я.
Мартейн посмотрел мне в глаза, и впервые за последние недели мне захотелось склонить голову и быстрее убраться подальше из господского дома. Так он смотрел на меня в первый день, когда Адриана привезла меня на Асфу. Пронзительно и неприязненно, будто хотел испепелить одним лишь взглядом.
— А что нужно сделать, чтобы моя жена прекратила думать о своём безумном эксперименте? Я надеялся, что она забыла о нём. Что теперь мы наконец-то вместе и когда-нибудь у нас появятся дети. Но сумрак, преследующий Ари, не отступил, нет. Он затаился. Её демоны только и ждали, чтобы произошла беда, а как это случилось — вновь захватили её сознание!
— Господин Мартейн, — я всё-таки опустила ресницы, — простите, но об этом я ничего не знаю.
— Её диссертация! — сердито ответил советник, сбросив с тарелки салфетку и уронив на пол серебряную
— Знаю только, что госпожа исследовала разум теневых существ.
— Да. И потеряла собственный! Ты догадываешься, от чего умирали наши нерождённые дети?
Я несмело пожала плечами.
— Из-за несовместимости крови? Я слышала, что так бывает. Дар разной природы…
Мартейн Фоули горько усмехнулся:
— Так говорят лекари, но я уверен, что во всём виноваты опыты, которые ставила моя жена. Её тяга к междумирью всегда была сильнее обычных человеческих желаний.
— Адриана не стала бы рисковать детьми, — возразила я.
— Смотрю, ты возомнила, будто уже хорошо знаешь нас обоих! Общение с Верой и кухонные сплетни сделали своё дело. Рабыня рассуждает о поступках своей хозяйки с видом профессора из Академии!
Мартейн положил кольцо Адрианы в центр тарелки. Грани льдисто-голубого сапфира вспыхнули, отразив тёплый свечной свет. Повисло тяжёлое молчание, во время которого я разглядывала краешек скатерти и думала о своём недостойном поведении. Я ведь знала, что нужно держаться подальше от семейных дел господ: не моё это дело. Но как можно было остаться равнодушной, если Адриана с первого дня доверяла мне, если Мартейн сам вызвался обучать меня магии?
Красиво расставленные блюда безнадёжно остывали. Советник Фоули потянулся к графину с вином, плеснул немного на дно бокала и задумчиво понюхал напиток. Его раненое плечо всё ещё было стянуто бинтами, поэтому рука чуть дрожала, словно бокал был непомерно тяжёлым.
— Если бы я прислушался к зову сердца, то взорвал бы её лабораторию, сжёг все до единой книги и свитки по теневой магии, а её саму заковал бы в миралитовые цепи. Не потому, что ненавижу, а чтобы защитить её от проклятия, которое она называет своим даром. Теневые маги день и ночь слышат шёпот потусторонних демонов. Эти твари мешают им жить. Жить по законам нашего мира. — Мартейн отхлебнул вино и поморщился.
Я снова промолчала. Любое неосторожное слово могло стать искрой, от которой Тейн сию же минуту бросился бы воплощать сказанное в жизнь.
— С кольцом или без кольца, но она моя жена. И я не отпущу её на ту сторону. Не позволю умереть! — Он грохнул бокалом по столу, расплескав остатки вина. — После всего, что мы пережили вместе, отступить было бы безумием!
— Дайте ей немного времени, — сказала я тихо. — Она потеряла ребёнка и ещё совсем слаба.
— Нет, — помотал головой советник. — Ты сейчас же пойдёшь к ней и убедишь подождать несколько дней с её сумрачными опытами. Меня она даже не впустит в свой флигель, но тебе, Эли, она доверяет. Она считает тебя подругой. Иди туда немедленно и уговори открыть тебе дверь.
— Хорошо, господин. — Я с облегчением соскочила со стула.
К моему удивлению, дверь из тёмного дерева, обитая полосками зачарованного железа, оказалась приоткрыта. Все обитатели поместья давно привыкли, что хозяйка никогда и никого не пускает в свои владения, поэтому даже не заходили в эту часть дома. Вера утверждала, будто из-за заколдованной двери порой слышатся нечеловеческие крики и вой: это призывательница вытаскивает в наш мир потусторонних существ и заставляет их говорить на языке людей.