Тень на обороте
Шрифт:
Крестокрыл негодующе вскрикнул в ответ на удар пятками по бокам и понесся вперед быстрее. Планеры сами по себе неопасны. Вряд ли Арин и иже с ним усадили в них магов, но летуны укажут направление ринувшимся в погоню.
Дорога взобралась на пригорок. Крестокрыл, распахнувший крылья, замер ненадолго, позволяя окинуть быстрым взглядом зрелище небывалое и восхитительное: сотни сверкающих и переливающихся в лучах солнца исполинских драгоценностей, рассыпанных по земле великанами. Броши и спутавшиеся ожерелья, кое-где перемежавшиеся бахромчатым плотном с изумрудными разводами.
Дорога, частично переложенная гатями, запетляла между водяными линзами.
— Там люди! — вскрикнула Илга.
На взгорке показались всадники. Человек десять верхом на крылатых скакунах. Еще далеко, но наш крестокрыл все равно скачет медленнее, неся двоих.
— Я могу спрыгнуть… — предложила, полуобернувшись Илга, кажется, забыв, куда и зачем мы едем. — Они не за мной охотятся!
— Расшибешься, — возразил я сквозь зубы. — К тому же вряд ли Арину нужны свидетели.
Стена камышей ненадолго скрыла преследователей. Взметнулись ввысь потревоженные птицы, обитавшие в пожухлых уже зарослях. Дорога нырнула в черную грязь, исчезнув из виду. Брызнули жирные, дурно пахнущие комья.
Скорее!
Крестокрыл рванул, перескакивая зеркальную лужу. Выровнялся, нащупывая утонувшую, но все еще угадываемую дорогу. Помчался дальше. Полоса болот миновала, обратившись твердой сушей. А когда впереди разлеглось здоровенное, ледяное даже с виду, узкое, но вытянутое поперек озеро. Мы заметались в отчаянии. Объезжать его слишком долго…
— Смотри! — Илга опасно накренилась, держась за меня, чтобы высмотреть что-то на озере. — Там заморозни… Много.
Неподвижная, блестящая гладь озера то и дело схватывалась мутными, белесыми пятнами льда. Серая птица, неудачно попытавшаяся выдернуть рыбу из воды, зацепила клювом одно из пятен и отчаянно трепыхалась, лупя крыльями в попытке освободиться.
— Рискованно. Здесь очень глубоко. — Я даже не знаю, зачем произнес это. Выбора у нас все равно не было.
Всадники, следовавшие за нами, заметно сократили отрыв. Нас пока разделяли жидкие купы искривленного ракитника, но скоро погоня выберется на открытое пространство. Переглянувшись, мы спешились. Я изо всех сил ударил крестокрыла по крупу. Скакун отпрыгнул сразу на несколько шагов и унесся прочь. Может, нам повезет, и ненадолго преследователи отвлекутся на него.
— Главное, не медлить, — голос Илги предательски дрогнул. И советовала она, похоже, не мне, а себе самой.
То, что ступив на тропу заморозней, нельзя останавливаться, знают все. Как и то, что ступив на путь беглеца — передышки не жди…
Прыгнули мы с Илгой одновременно. Мутная, скользкая шляпа ледяного гвоздя, ненадежно вбитого в дно озера, качнулась, оседая. Так и не снятый с подвески на груди фонарь больно стукнул о ребра. Илга рядом легко всплеснула руками, удерживая равновесие, перескочила снова ловко и привычно.
Примечая все новые островки неподвижности, возникающие в качающейся толще волн, я запрыгал следом. Не задумываясь, не оценивая свои шансы, бесстрашно и безрассудно, как в детстве. Мокрый лед коварно уходил из-под подошв. Хрупкая опора рассыпалась,
Мир полнится только собственным запаленным дыханием и мутным пунктиром в зыбком мареве вод. И даже оказавшись на твердом, надежном берегу по инерции еще бежишь с десяток шагов, опасаясь опуститься на каблук.
Нет времени, чтобы радоваться или переводить дыхание. Илга несется прочь, как проворный зверек, петляя между зеркальными лужицами. Что творится за спиной, я уже не слышу, а впереди снова длинное, сплошное колышущееся серебро, подернутое мутными оспинами.
И снова. И снова.
…Океан лежал перед нами. Могучий бесконечный, сулящий свободу. Мы поплелись вдоль пенного прибоя, сипло дыша и едва волоча ноги от усталости.
— Куда теперь? — Илга не смотрела на меня. — Моя лодка осталась на той стороне.
— Впереди мост. Переберемся на соседний остров. Там никто не живет и будет время поразмыслить.
…В корне неверно одушевлять так называемые «живые острова».
Некогда для защиты императорских земель высшие маги пустили вокруг них кольцо из множества подвижных участков суши. Острова дрейфовали, не позволяя приближаться враждебным кораблям, загоняли их в ловушки и истирали каменными боками.
Сейчас острова раскрошились друг о друга и перестали представлять собой опасность. Большинство от столкновений вовсе разрушилось. Оставшиеся либо отбились от стай, отправившись в свободный дрейф, либо стали охотиться за мирными рыбаками. Некоторые островки угнали торговцы или разбойники для своих нужд…
«Природоведение для любопытных».
Дополненное и адаптированное издание.
Глава 13.
Остров Стеклянный, как тремя крупными стежками, был сшит со Стозерцалью мостами. Один из мостов, правда, давно уже рухнул, а другой облюбовали для гнездовья кривоклювы, зато третий, хоть и провис ломаной дугой между берегами, частично уйдя под воду, оставался проходимым.
— Это тот самый Серебряный мост?
Я как раз расчищал нам путь от ворохов спутанных водорослей, но отвлекся, чтобы оглянуться и убедиться, что это произнесла именно моя спутница. Вот не думал, что услышу в ее голосе такой благоговейный трепет. До этого момента она больше скупо цедила слова сквозь зубы.
— Один из трех Великих. Самый маленький.
— Маленький, — зачаровано повторила Илга, окидывая взглядом мост. — А правда, что…
Я мельком улыбнулся, услышав знакомое начало.
— …что мосты эти ставил Бгор Звездочет?
— Зачем?
— Чтобы земля не разломилась.
Надо же… Я тоже в детстве читал эту сказку. Когда началось великое расхождение и большие земли стали дробиться на маленькие острова, могучий маг Звездочет поставил золотую, серебряную и железную скобки на самые благодатные части суши, не позволив им разойтись.
— Нет! — внезапно повеселев, возразила Илга. — У нас рассказывали иначе. Звездочет не хотел, чтобы расставались влюбленные и соединил для них два острова, скрепив их золотой, серебряной и железной ниткой.