Тень на обороте
Шрифт:
— Нет, — огорченно констатировал я, обращаясь к выползшему из щели крапчатому крабу. — Тут только один выход.
Он же вход. К замку подобраться можно единственным путем. Издержки фортификационного строительства. А значит, придется сооружать «лик», перемежая заклятья с болезненными стенаниями.
На сушку одежды ускоренным методом терпения уже не хватило. Хватит с меня на сегодня сильных ощущений. Проще в кабачок по пути завернуть.
…Самая крупная постройка селения принадлежала
Храм местные жители не сподобились завести, несмотря на близкое соседство со зловещими силами, а питейное заведение — пожалуйста. Вот и оцени человеческие приоритеты.
Скрипнула старая дверь, спугнув замешкавшегося улита, что грел бирюзовую раковину на солнце. Нервный звон колокольчика потонул в общем гуле; пахнуло выпечкой, табаком, кислым пивом, сухими пряностями и фирменным варевом, которое здесь выдавали за чай.
Ого, сколько гостей!
— Эй, да закрывай уже дверь! Пену сдует!..
Колокольчик еще не успел умолкнуть, а присутствующие уже потеряли ко мне интерес. Я мельком покосился на свое отражение в одном из тусклых зеркал — высокий шатен лет двадцати, облаченный в обычную куртку и потертые штаны, щурит глаза, привыкая к полумраку. Ничего особенного.
Да и темновато здесь. Светильники на столах заправлены дешевой, еще и разбавленной огненной водой.
— Желаете что-нибудь? — только служанка, разносившая заказы, уделила мне внимание.
— Ч-чай, — попросил я, тщетно стараясь не стучать зубами, — б-большую круж-ку.
Чай тут варили особый. Дикая смесь из трав, эля, меда. Аж до Серебряных ручьев оно славилось под не слишком аппетитным названием «оборотнева юшка».
На меня снова посмотрели, когда я устроился за дальним столом в самом углу. Обменялись впечатлениями: «…это из плотовых», «…вроде лицо знакомое, кажись подручный Вакса», «…да не, видать, местный!»
Шум перекатывался из одного угла залы в другой, рассеиваясь охвостьями фраз:
— …цены после желтой лихорадки на рыбу ниже, чем в прошлом году…
— …набрали в команду кого попало, лишь бы скорее. Уж не знаю, куда так спешили!
Плотогоны — громогласные и плечистые — обсуждали свои дела и плевать хотели, где им подают выпивку: на побережье столицы или на острове чудовищ. А вот бедолаги из сопровождения явно чувствовали себя неуютно, жались под стенами и тревожно оглядывали каждого вошедшего. Откуда это они такие пугливые? Точно не с Серебряных ручьев, тамошний народ привычный.
Сам Клап, краснолицый толстяк монументально размещавшийся за стойкой, в беседы не вступал, благосклонно и зорко наблюдал за происходящим в обеденной зале, делая пометки в растрепанной расходной книге.
Я расплатился мокрой мелочью и жадно хлебнул принесенного чая. Пряное варево скользнуло в глотку, источая тепло. От кандалов шел колючий жар, сопровождающий фальшивый «лик», но пока терпеть можно.
Качались светильники, подвешенные
— А правда…
Ну? Что я говорил? О чем еще поболтать местным с приезжими у комелька, как не о злонравном Оборотне?
— Вы его видели? — тощий чужак возбужденно подался вперед.
— Да как тебя! — рыжий плотник Брайто, из местных, увесисто припечатал дном кружки столешницу. — Клянусь!
Я поперхнулся. Слушатели зашевелились, перемещаясь поближе в источнику завлекательной байки.
— Понадобилось мне сушняка для печи набрать, — пройдоха Брайто подгреб к себе и вторую кружку, предусмотрительно подсунутую кем-то из любителей чешуи, обсыпающей уши. — Иду, по тропе, что вдоль границы, и вдруг слышу, шуршит чего-то. Думал, зверь. Оглядываюсь… О!
Дальше последовал драматический набор звучных междометий, зловеще округленных глаз и размашистых жестов. Может, и не слишком красноречиво, зато образно.
— …одно слово — Оборотень! — торжественно заключил Брайто. — Еле ноги унес! — и шумно отхлебнул из обеих кружек поочередно, закусив полоской красной от перца, сушеной трески.
Приезжие дружно закивали, прицыкивая языками. Местные ухмылялись, пряча взгляды. Даже новобранцы с Серебряных ручьев не верили в такие сказки, но сегодняшние чужаки, видно, прибыли издалека.
— Хорошо, коли до ночи уйдем отсюда, а то… — подал кто-то боязливо голос.
— Вот дурень! Это ж не обычный оборотень, которым луна командует. Этому Оборотню, что полночь, что полдень… Выйдешь наружу, а он тебе навстречь прям под ясным солнышком!
— Не брешут, что ему каждую неделю по девственнице доставляют? — осведомился подрагивающим голосом курносый юноша, в свитере с нашивками из рыбьей кожи на плечах и локтях.
Я вздохнул. Сакраментальный вопрос всегда с придыханием задает очередной нервничающий обладатель коллекции отроческих прыщей. Наверное, здесь есть какая-то строгая закономерность — между наличием прыщей и интересом к насильно плененным девам.
— Это где ж столько девственниц достанешь? — резонно усомнились в ответ юнцу. — Девственницу — это по праздникам. Как лакомство. А на каждый день — кого попроще, с островов…
— Что, прям так и везут?
— Ну, а как ты думал? Напоят, значит, особым зельем, чтобы не верещала и от страха не окочурилась. Разоденут понаряднее. И везут.
— А потом? — с некой мечтательной дрожью в голосе продолжает допытываться юнец, заметно ерзая.
— Назад не вертаются. Может, и по своей воле… Чудовище оно же во всех смыслах — чудовище, — многозначительно добавляет рассказчик, уже откровенно похохатывая.