Тень на обороте
Шрифт:
Юнец, наконец, сообразил, что над ним смеются и обиженно умолк. Однако в глазах его все еще прочитывается определенная сладостная отрешенность, а по скулам и шее расплываются багровые пятна.
— А правда, что он слушает ветер и знает, о чем говорят и на острове и в округе?
— Чистая правда!
Все разом притихли, словно мыши, вспомнившие о близости кота. Помолчали, проникаясь. И, выдержав торжественную паузу, снова неутомимо зашебуршали:
— Значит, он может следить за всеми?
(Делать
— Не, есть способы даже чародейский глаз обмануть!
(Ну, ну, мечтай…)
— А правда, что в замке наверху проверчена Черная Дыра прямо в царство демонов? И вроде как если хозяин замка помрет, так все они вырвутся наружу?
— Может и проверчена, да только в гости не напросишься проверить.
Я откинулся на скамье, расслабляясь. Ничего нового, все та же болтовня… А вот за моей спиной выплетался разговор посерьезнее.
— …никаких шансов пройти? Мне и нужно-то всего ничего.
— Безнадежно. Ты кто? Плотогон? Лордам наверх путь заказан, а уж тебе… Отступись. Да к тому же верно говорят, коли свяжешься с обратной стороной — вся жизнь станет навыворот!
— У меня и так навыворот.
— Спятил! Да и не поспеешь, к ночи мы уйдем. На колдовском острове ночью знаешь, что творится?
— У меня оберег есть. Настоящий маг продал.
— Ты что, заранее все запланировал?!
— Тише! Чего орешь!..
— Пойдем отсюда… Снаружи поговорим.
Двое поднялись и двинулись к выходу — широкоплечие, слегка сутулые, как все плотогоны. Один светлее, кажется, почти седой, хотя по голосу не старый. Я проводил их взглядом, запоминая. Неужто и впрямь полезут наверх?
— …На Рыбацких-то говорят, что мор у них. Вроде, ветер отсюда был, вот и надуло.
— У них там вечно что-то надувает.
— Еще бы, раз рядом с такой… поганью живут.
— Эй, ты чего! Язык-то подбери, пока не наступили. Сам ты погань. Нашел чего трещать!
— Да чего я такого сказал?! Кому слушать-то?.. Или у хозяина ухо под прилавком?
— Ты там говори, да волну не гони! — прикрикнул Клап, отрываясь от своей пухлой книги. Посмотрел грозно, поджаривая взглядом прижухших болтунов, затем смилостивился и добавил: — Что некому слушать, так это как посмотреть. Его настоящий облик мало кто опишет. А те кто могут, те помалкивают.
Рыжий Брайто досадливо засопел, лишившись до прибытия следующего плота халявной выпивки.
— … потому, что увидевшему истинный лик Оборотня, грозит смерть неминучая. Под маской же его не признать.
— Слухи ходили, что старый Оборотень из семьи Югов помер. А новый Юг молод, ему около двадцати.
— И? — победно ухмыльнулся Клап. — На этом все. А под такое описание подойдет кто угодно. Вот хоть бы вон тот парень, что в углу сидит!
И я снова оказался под перекрестным прицелом взглядов, на этот раз более пристальных.
— Да не-е. Тот, вроде, постарше должен быть.
— Такую куртку и я могу прикупить. Неужто Он стал бы так одеваться?
— Да какой из сопляка колдун?
Заключение охотно признали авторитетным. Никто особо не жаждал узнать во мне — меня.
— Говорят, что он нетопырем может оборачиваться. — Один из возчиков не поленился переместиться поближе к завсегдатаям. — Мы с Вларом сегодня под утром одного здорового видели. Он к возу прицепился, шипел и таращился так… Нехорошо.
— Откуда в океане нетопырь?
— Вот и я про то же!
— Осторожней надо быть! Это как в перевертыши играть, никогда не знаешь, какой камень в «капкан» угодит и цвет сменит. Любой может перекинуться.
— Я знаю! — воодушевился некто плосконосый, скорее из торговых, чем плотовых. — Верный признак, чтобы Оборотня распознать. У них ногти с правой руки — на левой, а с левой — на правой!
Все дружно растопырили собственные пальцы, ревниво косясь на руки соседей. Через минуту-другую неуверенно засмеялись, смущенно пряча кулаки в карманы.
— Оборотня только по клейму опознать можно.
— Ты видишь у кого-нибудь клеймо?
— Ну, может, оно сразу-то и не заметно, — уверенности в тоне знатока оборотничьих меток поубавилась. — Или не клеймо это вовсе.
— Так не он, что ли? — разочаровались слушатели.
— А ты пойди, да и спроси. Или попроси его, скажем, руки показать. Лучше, к самому носу поднести, чтоб не ошибиться. Опять же ногти проверишь…
— Да я у тебя проверю! Чего руки-то под стол прячешь?
— Я прячу?!
— Ты!
Бац!!!
— На, смотри! — заподозренный в сокрытии не слишком чистых рук выдвинул аргумент в пользу своей невиновности, увесистый во всех отношениях. Кулак с размаху впечатался в глаз настырного проверялы.
Ну, во всяком случае, теперь спорный предмет оказался более, чем доступен для близкого осмотра.
— Убедился? — торжествующе осведомился здоровяк.
Зрители, повскакивавшие с мест, загалдели.
— Ах, ты… — ушибленный проморгался и ринулся на обидчика.
— А ну, цыц! — разнимать драчунов ринулось несколько доброхотов из местных и приезжих, мигом смекнувших, что в тесном зальчике массовая свалка изрядная помеха полноценной выпивке.
Однако нос одному невезучему все же разбили… Темные капли оросили столешницу, распустив звездчатые отростки.
— Э… — испугано вскрикнул кто-то. — Кровь!
Даже тот, из чьего распухшего носа брызнули злополучные капли, замер, в ужасе уставившись на лаково блестящие звездочки и явно планируя изо всех сил отрекаться от произведенного на свет.