Тень одиночества
Шрифт:
Ефросинья держит в охапку продовольствие, плача, на ватных ногах, пошатываясь, идет в направлении двери.
В шалмане куража, никто не замечает исчезновение одной из женщин.
Вторая женщина, что стояла рядом с Ефросиньей, с завистью смотрит на еду, боясь, все, же присоединиться к компании.
Немец подавлен. Он идет к столу берет шнапс, пьет, оборачивается назад. На него смотрят голодные глаза женщины, лет 35, худой и бледной.
Он подходит к ней, дает выпить из горла шнапс, она пьет, берет ту в охапку, ведет к столу.
На
Ефрейтор, толкает в бок женщину, подмигивая.
Он начинает тискать ее, разрывая на ней кофточку, достав грудь, тискает зубами, сажает на стол, срывает чулки. Она смотрит стеклянным взглядом, к его посягательствам абсолютно бесчувственна.
Уже в дверях Ефросинья с замиранием сердца смотрит на все происходящее, на ватных ногах выходит из склада.
Она идет по мокрой щебенке, не видя солдат, что в карауле. Они настороженно сопровождают ее взглядом, видя, что идет худая женщина, к тому, же обессиленная, в разорванной кофточке, с приспущенными рваными чулками, пьяная, но счастливая в своем безумии, держа в руках сверток с едой, им становится страшно, что они воюют, вот таким образом. Ведь у каждого идея арийца – отталкиваться от правоты, веры в то, что они спасают мир.
Караульный вскидывает автомат, истерично кричит: – ICH SCHISEN!!!
Ефросинья, как контуженная идет напролом. Он стреляет вверх. Она останавливается, прижимает сверток к себе, болезненно смеется, оказываясь один на один со страхом, тут, же начинает горько рыдать.
Солдат испуганно отшатывается.
Она проходит мимо него, с улыбкой безумного счастья, еле волоча ноги.
Солдат опустив вниз автомат, провожает взглядом. Не понимая причины смеха.
…Тогда Ефросинья думала только о своем ребенке, что вот-вот должен был родиться. И еда, это возможность выжить им двоим. Она хотела дождаться Победы, хотела, чтобы ее муж, Василий, простой солдат, смог обнять ее и их ребенка. Она верила, что у нее будет сын. Она любила мужа и ждала от него вестей, периодически ездила на станцию, чтобы быть – может, хотя бы мельком увидеть того.
1943 ГОД.
Около эшелона стоят Василий, высокий брюнет, подтянутый, опрятный и беременная Ефросинья. Напротив, на другом пути стоит другой эшелон. Василий провожает жену к своей матери. Вокруг снуют армейцы в порванной, грязной форме несущие на носилках раненых. Он, глядит на безликую толпу, обнимает Ефросинью, обнимая ее, сострадательно ей говорит:
– Дорога тебе предстоит не из легких, но эта последняя возможность сегодня уехать. В ближайшее время ничего порядочного не будет. Поезда на подходе к станции разбомбили гады. Он содрогается от злобы, со стоном говорит: – ЧЕРТОВА
– Ты на один поезд, я на другой. Не по-людски. Василий обнимает, целует. Ефросинья с болью кричит: – Я не хочу уезжать! Хочу быть рядом. С тобой. Она безутешно плачет.
Он успокаивает, показывает взглядом на происходящее, беря за подбородок, со строгостью призывает:
– Смотри! Смотри, Фрося! На всю жизнь запоминай, чтобы потом детям рассказать, что такое – война, что ради них на смерть идем, за наше будущее. Счастливое будущее! Ефросинья пристально смотрит на происходящее, ей становится жутко.
Три матери отделяются из толпы, пытаются отправить детей, передавая их на руки военным. Дети от испуга плачут, ведь каждого из них разлучает с близкими людьми. Одна мать пихает ребенку за пазуху хлеб, в карман сует листок с выведенным карандашом домашним адресом.
Слышен, детский плачь: – Ма-ма! Ма-мо-чка!
Матери отходят, вытирают набежавшие слезы, не оборачиваются.
Одна не выдерживает накала в неопределенности обстановки, крестит в след сына и горестно сквозь слезы кричит:
– Да, будьте, Вы ВСЕ ФАШИСТЫ ПРОКЛЯТЫ! Громко выкрикивает: – Сашенька, сыночка мой! Мамка тебя любит! Не забывай меня! Мамку свою! Я найду тебя! Верь, своей мамке! Помни…
Она обессиленная падает на землю и горько плачет.
Трагедия пугает окружающих.
Василий, наблюдавший эту сцену разлуки, словно, ограждая жену от того, же, крепко обнимает Ефросинью, целует ее, как в последний раз. Тут, же отпрянув, он убегает, догоняя, набирающий скорость эшелон. Уже на ходу в растерянности оборачивается, кричит:
– И, я тебя найду Ефросинья! Только будь, пожалуйста: «ЖИВОЙ!» Я тебя сильно люблю! А, ты-ы?!
Ефросинья вытирает слезы рукой, стараясь перекричать стук колес и хаос вокруг, кричит:
– Васенька! Я тоже очень сильно тебя люблю! Не погибай! У нас с тобой будет СЫН! Порываясь догнать эшелон, она бежит, спотыкаясь об камни. Но вдруг осознав, что ей никогда не догнать, она останавливается, стоит, как вкопанная, опускает руки, машет головой из стороны в сторону, в голос выкрикивает: – Только не погибни, Васенька! Ты МУЖ мне! Помни! Я ЖЕНА тебе!
Стоящий эшелон, трогается. Ефросинья стремительно направляется к нему. Ей подают руку, подсаживают. Она стоит в пролете смотрит на эшелон Василия, что виднеется маленькой точкой в противоположном направлении.
МОСКВА. МАРТ. 1945 ГОД.
…Поезд снижает ход. Из теплушек на-ходу спрыгивают военные. Город им кажется серым смогом…
Несколько человек замерев, слушают, остановившись около столба с репродуктором. Голос диктора выделяет каждое слово, с ударением говорит: «Войска 1-го Украинского фронта 31 марта с боем овладели городами Ратибор и Бискау»…